Верити коснулась руки Фрэнка и указала на солдат на мотоциклах, которые направлялись на запад.
– Разведчики, – сказала она.
– Едут туда, где, по их расчетам, разразится битва.
– Да, понимаю.
Она поежилась, и Фрэнк подумал: она размышляет о том, что эти ребята, вероятно, падут первыми в любом бою – хотя перспектива боя до сих пор казалась нереальной.
Вскоре марширующая колонна распалась, и отряд Фрэнка отвели к полевым госпиталям – палаткам, разбитым в поле. Военный полицейский, который привел их туда, вкратце зачитал с листа распоряжения:
– Располагайтесь. Вам предоставили воду и масляные радиаторы – должны были предоставить. Палатки здесь, койки здесь, инструменты и все такое – вон там. Бинты и запас крови, карболка и хирургические пилы…
Как Фрэнк мог заметить, не все медики в отряде были опытными, и некоторые побледнели при этих словах, которые полицейский смаковал с каким-то извращенным удовольствием.
– Достаточно, капрал, мы поняли.
– Тогда приступайте к делу, – полицейский в последний момент вспомнил, что надо отсалютовать старшему офицеру, и хотел было развернуться и уйти.
– Погодите, – сказал Фрэнк. – И это все?
– О чем вы?
– Мы весь день на ногах.
– А я весь день хожу тут и ору на людей, сэр, и что-то не жалуюсь.
– Мы ели всего раз…
– Полевые кухни там, – он указал в нужную сторону. – Сами определите, кто и когда будет дежурить. Уборная вон там.
Фрэнк снова огляделся: у него было противное чувство, будто он упускает что-то очевидное и сейчас выставит себя дураком.
– Да, но… где нам спать, капрал?
Полицейский взглянул на него и ухмыльнулся.
– Сегодня вам поспать не удастся, капитан. Гром грянет в полночь. Вернее сказать, в полночь с Марса упадет нечто огромное и тяжеленное. После этого у нас будет окно в девятнадцать часов – а вот потом, думаю, мы все будем заслуживать мягкой койки.
В полночь, подумал Фрэнк. Значит, они прилетят в полночь, как и в прошлый раз, – как и предсказывал Фрэнк. Оглядывая юные встревоженные лица, которые его окружали – многие из этих людей тогда были еще детьми, – он старался сдержать собственное внезапное беспокойство. «Окно в девятнадцать часов». Что бы это могло значить?
День уже клонился к вечеру. Поняв, что из капрала больше ничего не вытянешь, Фрэнк быстро отправил Верити, юных медсестер и всех остальных устраивать госпиталь и разбирать инструменты – от всей души надеясь, что производит впечатление человека, знающего, о чем говорит. Затем он пошел искать «кого-нибудь, кто здесь главный», как позже написал в дневнике.
Он набрел на штаб или что-то вроде того: несколько старших офицеров, разложенные на столах карты, телефоны, радиоприемники и телеграфы – и кофеварка. Молодой офицер по фамилии Фэрфилд, подполковник, в конце концов сжалился над ним.
– Простите, доктор… капитан. Дело в том, что мы из кожи вон лезем, чтобы все организовать, а ваши медики-добровольцы не очень-то вписываются в командную структуру.
Подполковнику было под тридцать, лет на десять меньше, чем Фрэнку; у него было безупречное произношение, выдающее в нем выпускника частной школы, и казалось, что все происходящее доставляет ему какое-то мрачное удовольствие.
– Хотите кофе?
– Нет, спасибо, сэр.
– Я знаю, о чем вы думаете.
– Правда?
– Хорошо, что с неба не льет, раз уж мы торчим посреди поля, верно? Правда, скоро оттуда посыплются марсиане.
– Но где именно приземлится цилиндр, сэр? Я знаю, что их отслеживали в телескопы.
Фэрфилд приподнял бровь.
– Скорее уж не цилиндр, а цилиндры. Но тот, что нас интересует, судя по всему, грохнется посреди Аксбриджа, так что этому дрянному городишке не повезло. Жителей, к слову, уже эвакуировали, так что о них можете не беспокоиться. – Он взглянул вверх. – Ближе к посадке мы поднимем в воздух самолеты. Я слышал, будет даже цеппелин – кайзер оказал нам такую любезность. Возможно, так мы лучше поймем, что происходит. – Он пристально посмотрел на Фрэнка. – Честно говоря, я не знаю, насколько подробно вас проинструктировали.