Вообразите себе самый обширный зал, какой вам когда-либо приходилось видеть, отделанный синей с белым майоликой, освещенный голубоватым светом, кишащий волнующейся массой уродливых разнообразных существ металлического или светло-серого цвета. Вообразите, что зал заканчивается открытым сводчатым ходом, за которым открывается еще более обширный зал, за этим – третий и так далее. В конце же этой анфилады палат едва заметная, подымающаяся вверх лестница, напоминающая ступени Ara Coeli в Риме. Ступени этой лестницы при приближении казались все выше и выше. В конце концов я очутился под огромным сводом и, подняв свой взор к вершине ступеней, увидел Великого Лунария на престоле.
Он сидел на чем-то, похожем на сверкание голубого пламени. При этом сиянии казалось, что Лунарий парит в голубовато-черной пустоте. Сначала он показался мне маленьким светящимся облачком на темном троне. Его мозг имел в диаметре несколько десятков ярдов. Трон излучал голубые огоньки, окружавшие ореолом Лунария. Вокруг него стояли, поддерживая его, многочисленные слуги и телохранители, маленькие и тусклые в этом сиянии, а ниже в тени стояли огромным полукругом его интеллектуальные подчиненные, его напоминатели, вычислители, исследователи и другие знатные насекомые лунного двора. Еще ниже стояли привратники и курьеры, затем – стража, у самого же основания лестницы колыхалась огромная, разнообразная, смутная, терявшаяся вдали масса селенитов. Их ноги скребли по скалистому полу: двигались они с каким-то шелестом.
Когда я вошел в предпоследний зал, раздались величественные звуки музыки и крики глашатаев замерли…
Я вошел в последний, самый большой зал…
Моя процессия развернулась веером. Мои стражи и хранители отошли вправо и влево, только носилки, на которых восседал я, Фи-у и Тзи-пафф, двинулись через сияющий мрак зала по направлению к гигантским ступеням. К музыке примешалось какое-то жужжание. Оба селенита соскочили с носилок, но мне разрешили сидеть, – полагаю, в виде особой почести. Музыка затихла, но жужжание продолжалось, точно по одному мгновению десятки тысяч голов обратили мое внимание на окруженный ореолом разум, паривший надо мной.
Сначала, когда я стал всматриваться в лучистое сияние, этот лунный мозг показался мне похожим на опаловый расплывчатый волдырь с неясными, пульсирующими призрачными прожилками внутри. Затем я заметил, как под этим колоссальным мозгом над краем трона выглянули вдруг среди сияния маленькие глазки. Никакого лица не было видно – только глаза, точно смотревшие сквозь пустые отверстия. Сначала я не замечал ничего другого, кроме этих пристальных глаз, но потом различил внизу маленькое карликовое тело с белеющими, скорченными суставчатыми, как у насекомых, членами. Глаза глядели на меня сверху вниз со странным напряжением, и нижняя часть вздутого шара сморщилась. Руки-щупальца поддерживали на троне эту фигуру.
Это было величественно и вызывало жалость. Я забыл зал и толпу.
Меня подняли по лестнице. Мне казалось, что надо мной распростерлась светящаяся страшная голова, и чем ближе я подходил к ней, тем более она концентрировала на себе все мое внимание. Сгруппировавшиеся вокруг своего властителя толпы слуг и помощников улетучились, казалось, во мраке. Я видел, как эти темные слуги прыскали охлаждающую жидкость на этот гигантский мозг, подпирали и поддерживали его. Я сидел, ухватившись за колыхающиеся носилки, и глядел на Великого Лунария. Наконец, когда я достиг маленькой площадки шагах в десяти от престола, гул музыки достиг своего апогея и оборвался. Я был как бы распластан перед испытующим взглядом Великого Лунария.