Глава VII
Как я добрался до дому
Что касается меня, то я помню только, что натыкался на деревья и то и дело падал, пробираясь сквозь кустарник.
Надо мной навис невидимый ужас; безжалостный тепловой меч марсиан, казалось, замахивался, сверкая над моей головой, и вот-вот должен был обрушиться и поразить меня. Я выбрался на дорогу между перекрестком и Хорселлом и побежал к перекрестку.
В конце концов я изнемог от волнения и быстрого бега, пошатнулся и упал у дороги, невдалеке от моста через канал у газового завода. Я лежал неподвижно.
Пролежал я так, должно быть, довольно долго.
Я приподнялся и сел в полном недоумении. С минуту я не мог понять, как я сюда попал. Я стряхнул с себя недавний ужас, точно одежду. Шляпа моя исчезла, и воротничок соскочил с запонки. Несколько минут назад передо мной были только необъятная ночь, пространство и природа, моя беспомощность, страх и близость смерти. И теперь все сразу переменилось, и мое настроение было совсем другим. Переход от одного душевного состояния к другому совершился незаметно. Я стал снова самим собой, таким, каким я бывал каждый день, – обыкновенным скромным горожанином. Безмолвная пустошь, мое бегство, летучее пламя – все казалось мне сном. Я спрашивал себя: было ли это на самом деле? Мне просто не верилось, что это произошло наяву.
Я встал и пошел по крутому подъему моста. Голова плохо работала. Мускулы и нервы расслабли… Я пошатывался, как пьяный. С другой стороны изогнутого аркой моста показалась чья-то голова, и появился рабочий с корзиной. Рядом с ним шагал маленький мальчик. Рабочий прошел мимо, пожелав мне доброй ночи. Я хотел заговорить с ним и не мог. Я только ответил на его приветствие каким-то бессвязным бормотанием и пошел дальше по мосту.
На повороте к Мэйбэри поезд – волнистая лента белого искрящегося дыма и длинная вереница светлых окон – пронесся к югу: тут-тук… тук-тук… и исчез. Еле различимая в темноте группа людей разговаривала у ворот одного из домов, составлявших так называемую «Восточную террасу». Все это было так реально, так знакомо! А то – там, в поле?.. Невероятно, фантастично! «Нет, – подумал я, – этого не могло быть».
Наверное, я человек особого склада и мои ощущения не совсем обычны. Иногда я страдаю от странного чувства отчужденности от самого себя и от окружающего мира. Я как бы извне наблюдаю за всем, откуда-то издалека, вне времени, вне пространства, вне житейской борьбы с ее трагедиями. Такое ощущение было очень сильно у меня в ту ночь. Все это, быть может, мне просто почудилось.
Здесь такая безмятежность, а там, за каких-нибудь две мили, стремительная, летучая смерть. Газовый завод шумно работал, и электрические фонари ярко горели. Я остановился подле разговаривающих.
– Какие новости с пустоши? – спросил я.
У ворот стояли двое мужчин и женщина.
– Что? – переспросил один из мужчин, оборачиваясь.
– Какие новости с пустоши? – спросил я.
– Разве вы сами там не были? – спросили они.
– Люди, кажется, прямо помешались на этой пустоши, – сказала женщина из-за ворот. – Что они там нашли?
– Разве вы не слышали о людях с Марса? – сказал я. – О живых существах с Марса?
– Сыты по горло, – ответила женщина из-за ворот. – Спасибо. – И все трое засмеялись.
Я оказался в глупом положении. Раздосадованный, я попытался рассказать им о том, что видел, но у меня ничего не вышло. Они только смеялись над моими сбивчивыми фразами.
– Вы еще услышите об этом! – крикнул я и пошел домой. Я испугал жену своим измученным видом. Прошел в столовую, сел, выпил немного вина и, собравшись с мыслями, рассказал ей обо всем, что произошло. Подали обед – уже остывший, – но нам было не до еды.
– Только одно хорошо, – заметил я, чтобы успокоить встревоженную жену. – Это самые неповоротливые существа из всех, какие мне приходилось видеть. Они могут ползать в яме и убивать людей, которые подойдут к ним близко, но они не сумеют оттуда вылезти… Как они ужасны!..
– Не говори об этом, дорогой! – воскликнула жена, хмуря брови и кладя свою руку на мою.
– Бедный Оджилви! – сказал я. – Подумать только, что он лежит там мертвый!
По крайней мере жена мне поверила. Я заметил, что лицо у нее стало смертельно бледным, и перестал говорить об этом.
– Они могут прийти сюда, – повторяла она.
Я настоял, чтобы она выпила вина, и постарался разубедить ее.
– Они еле-еле могут двигаться, – сказал я.