Не удержусь, чтобы процитировать то, что в 1911 году Тесла сообщил New York Herald Tribune о его работе в области антигравитации: "Мой летательный аппарат не будет иметь ни крыльев, ни винтов. Вы можете увидеть его на земле, но никогда не догадаетесь, что эта летающая машина будет в состоянии двигаться в любом направлении пространства с полной безопасностью, при более высоких скоростях, пока не достигнутых, независимо от погоды. …Она сможет оставаться абсолютно неподвижной в воздухе долговременно, даже в ветер. Её подъемная сила не будет зависеть от воздушных потоков".
Задачи о распределении электродвижущей силы в части пространства, удаленной от любых проводников, решаются легко. Но как только речь заходит о пространственных областях, примыкающих к поверхностям, имеющим различные, специфические в каждом случае, электрические свойства, задачи об определении электростатических потенциалов неимоверно усложняются и считаются "аномальными". Если вершина соприкасается со средой, содержащей электрические заряды, то непосредственно вблизи нее скорость падения электродвижущей силы становится огромной. Электрическое поле при этом может не выдержать такой скорости изменения потенциала — в результате воздух вокруг острия перестает быть изолятором и, если поле достаточно велико, острие оказывается окруженным электрическим разрядом — свечением, хорошо видимым в темноте.
"Летающие тарелки" отличает та же особенность: светящиеся сферы в ночном небе — рутина сегодняшних дней. Хотя природа свечения может быть иной.
С какой целью (?) люди неолита строили (из сознательно подобранных материалов) тысячи (!) каменных машин (которые теперь называют языческими капищами), состоящих из рядов вертикально поставленных менгиров. Иной раз эти сооружения очень похожи на конструкцию HAARP?
Эти кажущиеся сейчас примитивными устройства каким-то образом реально работали, судя по их популярности. Некоторые исследователи вопроса считают, что их строили как береговые защитные сооружения от НЛО, пришедших с моря, что, само собой, не может быть никак проверено, поскольку толком принципы работы этих небесных объектов, маршруты, а также цели их присутствия нельзя достоверно обозначить, пользуясь данными из открытого доступа.
Зато с уверенностью можно утверждать, что впоследствии ряды менгиров превратились в египетские и античные колоннады, тщательности обработки и установке которых уделялось особое внимание. От большинства храмов даже обломков не осталось, кроме героически выстоявших колонн, что означает, нагрузка на них была минимальной — они были обособленными элементами конструкции.
Позже функциональное значение вертикальных камней было окончательно забыто, и колоннады стали носить декоративное, украшательское значение.
Хотя, если посмотреть, скажем, на план ротонды Темпьетто в центре монастырского двора сан Пьетро ин монторио в Риме, мы найдем сходство с принципиальной планировкой многих неолитических "хенджей". В том числе и со Стоунхенджем.
Справа — ротонда в Павловском парке, выстроенная, в модном тогда греческом духе, а на деле, конструктивно представляющая собой языческое капище. Место "омфала" здесь занимает фигура аполлона, что почти то же самое, — это говорит о том, что архитектор камерон был в "дельфийской" теме, как и большинство образованных "каменщиков" того времени, внедрявших неоязычество в христианских странах. Колоннада частью обрушилась, но восстанавливать не стали — так выглядит даже эффектней. Это придало некоторую аутентичность, сходство с античными развалинами.
У любого сооружения, кроме понятий о прочности и красоте, есть понятие о пользе его функции. Впрочем, как и у любой машины — какая разница, по какому мобильнику вы говорите? Главное — дозвониться. Если уж говорить о функциональности архитектуры, то самым нефункциональным сооружением придется назвать пирамиду Хеопса.
Еще позже уже мало кого из архитекторов посвящали в тонкости ремесла "каменщиков", и колонны начали просто лепить к стенкам в виде декора без какой-либо полезной функции. Это тот случай, когда "каргокульт" вывернулся наизнанку, и наработки троглодитов были приняты людьми, считающими себя на ступеньку выше в цивилизованности.