Не прошло и четверти часа, как буря стала утихать, но Фрамалака решилась выбираться только когда весь шум ветра стих. Поднялась, отпустив волчонка, подошла к выходу и попыталась открыть. Очевидно, что дерево на нее упало очень большое, так как выход был совершенно неподатлив. Было чувство, что даже Моису, со всей своей силой, не смог бы открыть их изнутри. Покрутила головой. Было темно. Попробовала стены и потолок. Они не казались надежными, так как поддерживались всего несколькими балками. Отошла к дальней стене и начала щупать, что тут вообще есть. Были какие-то полки в сене, жердочки, засохший птичий помет, однако птиц обнаружено не было. Выломала одну их палок. Подошла с ней к потолку и начала ковырять, бить, протыкать и измываться над бедной землей, что хотела ее похоронить. Через полчаса мучений, отвалился значительный пласт, чуть не прихлопнув бедного волка как человек букашку. Кусачка тут же отскочил. Девушка поковыряла ещё и поняла, что добралась до поверхности. Внутрь пробрался свет.
- Лопата! - с изумлением воскликнула заточенная и подбежала к инструменту.
Схватила его, расковыряла дыру над головой, схватила волка и, взобравшись на стеллаж для куриных гнезд, залезла на балку. Высунула Кусачку на поверхность и вылезла сама. Быстро скатилась к изножью этой постройки. Было непонятно когда она всё-таки рухнет. Взглянула на дерево, заблокировавшее выход. В диаметре, оно было около ширины плеч Моису. Такое бы она никогда с места не сдвинула. Осмотрелась. Волк прибился к ноге.
Некоторые двери уже были открыты, а вот некоторые, всё еще заблокированы деревьями, которые юноши всеми силами пытались отодвинуть или распилить, разрубить на пару частей. Фрамалака пошла вперед, меж домами. Все говорили. Подростки ругались, избавляя людей от препятствий к выходу, женщины плакали или жаловались, думая о своих домах и семьях с мужчинами, что очевидно не выжили после такого, а дети просто боялись выходить на улицу. Их так поразил этот ветер, что многие сидели в дальних углах и боялись даже смотреть наружу. Некоторые дети плакали. Фрамалака взглянула на волка: - Мы с тобой живы, а Первый?
Устало подошла к одному дому и заглянула внутрь, выискивая сына, свекровь, ее детей и племянников. Тут их не было. Заглянула в другой, третий, пятый. Отчаянно присела на один из поваленных столбов и просто расплакалась. Закрыла лицо грязными от земли руками. Всхлипы ее были до того печальными и отчаянными, что знакомые тут же подошли к ней, начав утешать. Причину слез они не спрашивали, так как она и так была понятна.
Юноши начали проклинать друг друга в тотальной тупости, решая как же убрать это бревно с пути к свободе. Фрамалака, услышав эту бессмысленную дискуссию, просто крикнула:
- У вас там родственников нет?! Если бы были - вы бы уже работали, а не языками чесали!
- Не лезьте, - откликнулся один. - Не женское это дело указывать нам как деревья с дороги убирать.
Девушка встала, молча подошла, выхватила его топор и начала рубить. Тоукисы переглянулись. Их только что унизила женщина. Это был удар ниже пояса.
- Эй, - подошел к ней тот же и протянул руку. - Ты скоро устанешь.
Фрамалака не реагировала. Да, у нее это получалось не так хорошо как у взрослого мужчины, однако получалось. Юноши снова переглянулись. Второй пожал ему плечами и перешел к другой двери, начал рубить там. Первого же все это раздражало. Он ждал, когда эта выскочка наконец устанет и уйдет, но почему-то она не уходила. Девушка уставала, по ней ручьями стекал пот, однако она не останавливалась. Прорубив почти весь столб, а он был не таким большим, как тот, что заблокировал ее, Фрамалака указала мальчику стать с другой стороны, прижаться спиной к землянке и упереться ногами в дерево. Тот повиновался. Выровнял ноги. Древесина треснула. Девушка устало положила топор на столб, подошла, убрала в сторону остатки других веток и деревьев, и наконец открыла. Свет залил помещение. Закрытые там прищурились.
- Мама! - выбежал на нее заплаканный ребенок.
Фрамалака даже не сразу поняла кто это выкрикнул, откуда и зачем схватил ее ноги, такой была изможденность. Положила ладонь на маленькую голову.
- Мама… - горестно прижался к ней.
Рядом послышался скулеж. Девушка взглянула на щенка, подбежавшего к ним и перевела взгляд на мальчика:
- Я спасла Кусачку.
- Мама… - пустил слезы, сильно к ней прижимаясь.
- Хм, - слегка улыбнулась.
Местные разрешили остаться женщинам и детям до момента, когда их дома будут восстановлены. Этим занимались тоукисы и немногочисленные ящеры, успевшие спрятаться в каких-то каналах неподалеку. Вечером, за общим ужином, все решили поговорить. В землянках селили целыми семьями. Фрамалака сидела у дальней стены почти без чувств. На ноге лежала мохнатая голова Кусачки, а под боком - сын, что заботливо кормил маму с рук. Свекровь находилась рядом, вместе с тремя малыми племянниками и сыном, остальные две невестки и свахи также были тут.
- И всё же это сумасшествие, - выразилась Ко́мила (весенняя) - одна из невесток.
- Как будто она может иначе, - выразилась свекровь, насыпая детям из чана.
- Я тут сижу, - решила напомнить Фрамалака. - И все слышу.
- Как тебя ко Моису выдерживает? - обернулась Хаи́си (осторожная).
- Как я его выдерживаю? - отвела взгляд. - Любим мы друг друга, - взяла в рот предложенную сыном порцию.
- Он хороший человек. Почему ты его “выдерживаешь”? - не понимала Ко́мила.
- Потому что, - жуя начала, - он слишком заботливый.
- А разве это плохо? - глянула на нее свекровь.
- Не говорите ему, что я вытворяла тут, - посмотрела на всех, сына, - и ты тоже. Папа будет очень злиться.
- Но он любит тебя, - возразил мальчик.
- Поэтому и будет злиться, - потянулась к еде.
Ребенок положил в рот небольшую порцию.
- Эх, а ведь такой хороший тоук… - задумчиво протянула Комила, повернувшись к огню.
- У тебя свой муж есть, - нахмурилась девушка. - А на моего не смотри.
- Я была в него влюблена, - мечтая начала. - Мы гуляли вместе, делали друг другу подарки… Даже до свадьбы дошло.
- Хм! И чего ж не поженились? - сложила руки на груди.
Та опечалилась:
- Он отпустил меня, когда мы через огонь бежали. Прямо в пламени… Когда мы выбежали, он так посмотрел на меня… После этого он развернулся и ушел. Мы с ним около года не разговаривали. Потом у него была еще свадьба и ещё, но он почему-то всех отпускал…
- Не знала я, что мой муж такой “Ловелас”.
- Кто? - озадачившись обернулась.
- Что у него столько свадеб было и что столько невест.
- Да, их было много, но женился он почему-то на тебе. Всё не пойму, что он в тебе такого нашел, - отвернулась. - Маленькая, непослушная, упрямая и самовольная. Что в тебе такого очаровательного?
- Не знаю, - непринужденно пожала плечами. - Может быть то, что ты сейчас перечислила.
- Как в это можно влюбиться?
- Спроси у него. Я его полюбила не за то, что он терпеть меня мог, - повернулась к ребенку и открыла рот.
- А за что?
- Не скажу, - жуя ответила. - Но точно за что-то совсем другое.
- Как только у вас ребенок родился? - недовольно сложила руки на груди.
- Кстати об этом… - неловко протянула, опустив руки на волчью голову.
Девушки заинтересованно посмотрели на нее.
- В общем… Наверное я беременная. Но это не точно.
- Конечно же беременная! - воскликнула свекровь. - Посмотри на свои груди и лицо! Не беременная она! Ещё как беременная!
- Это не точно. Я не уверена еще.
- Зато я уверенна!
- После того, что ты сегодня вытворяла - твой ребенок откажется от тебя, - выдала Хаиси. - И очень скоро.
- И всё же…
- Не надейся. Ты должна быть в спокойствии, а не щенков из бури доставать.
Та опустила глаза на волка и сына.
- У меня будет братик?
- Не знаю, - погладила его голову. - Не говори пока что об этом папе. Он разозлится еще больше, если узнает обо всем.
- Хорошо, - наивно кивнул и показал девушке ее миску с пищей.