- Но…
- Карл, - настоятельно склонил голову.
- Ладно, - отпустил мокрые руки.
- Где ты купался? - взглянул на него правитель.
- У лебедей.
- Красивые птицы?
- Наверное. Мне они показались голодными аллигаторами.
- Хах, меня они тоже не любят, - радушно улыбнулся. - Ладно, иди к себе и до обеда попытайся высохнуть. Одежду попроси у конюхов. Только новую. Не хочу чуять от тебя характерный запах.
- Хорошо, - поклонился и направился обратно.
- Карл, проводи его, - взглянул на воина. - Все думают, что за ним до сих пор гонятся.
- Давид, что с тобой происходит?
- Вернешься - расскажу.
Тот скептически посмотрел на него, развернулся и последовал за рабом.
Ариф, быстро прибывший в свою комнату, принялся приводить себя в порядок. К его горькому несчастью, многое из произошедшего в саду, успел заметить Густав. Слуга пришел к нему через пятнадцать минут, когда раб уже разделся и взял немного воды, дабы постирать свою запачканную грязью одежду. Давиду нравился этот наряд, так что Ариф очень не хотел надолго с ним разлучаться.
Ушел Густав еще через пятнадцать минут. Раб был оставлен на полу в слезах, мыле и луже грязной воды повсюду.
Карл вернулся к Давиду. Тот опять бросал свои камушки.
- Давид, - тихо и возмущенно начал, - что это было? Твой слуга сбежал, а ты отпустил его?
- Давай говорить на чистоту, - не отвлекался от бросания, - я не хочу сейчас обсуждать такие мелочи жизни. Этот малый развеселил меня. А сейчас мне веселье необходимо. У меня горе.
- Но ты ведешь себя странно.
Тот скептически посмотрел на него и кинул в доспехи камнем.
- Эй! Ты чего кидаешься?
- Имею право. Будто ты сделаешь мне что-то, - вернулся к своей точке на брусчатке.
- Давид, ты явно не в порядке.
Тот горько усмехнулся:
- Хах, с чего ты это взял?
- Ты будто с ума сошел.
Приятель сбросил притворную улыбку:
- А тебе что с того? Сошел и сошел. Никому вреда не делаю. Хм, - усмехнулся, на грани к душевной боли, - “Давид третий Безумный”. Звучит однако. И звучит грозно. Так, будто я уничтожаю всех неугодных, провожая их с улыбкой на эшафот.
- Давид, - беспокойно подсел, - ты действительно не в порядке.
- Хах, с чего ты взял? - на глазах начинали появляться слезы, не смотря на неизменную наивную улыбку, застывшую на губах.
- То, что сейчас происходит тут…
- С чего ты взял, что я не в порядке? - задрожали его руки и голова. - Я - король. У меня целое королевство есть. У меня много золота и камней. И люди меня свергнуть не хотят. Всё хорошо, - голос его дрогнул.
- Давид, я переживаю, - подсел и обнял его.
- Всё хорошо, - проглатывая звуки и сдерживая слезы, выдавил он. - Я сижу в саду. Тут много роз. Замечал как их много? 269 видов, - скатилась слеза. - Я даже не знал, что роз бывает так много.
- Я тоже не знал, - вытер потек ледяным пальцем в металлической перчатке.
- А фиалки? Ты знал, что у нас растут фиалки?
- Никогда не замечал.
- А они растут, - выбросил последний камень и опустил руки с головой. - Мне плохо..! - жалобно взвыл, заплывая соленой водой из глаз. - Марики больше нет..!
- Тише… - заботливо прижал его к латам.
- Ее нет..! - упал на металл, будто это была мягкая одежда. - И никогда больше не будет..! - прижался к холоду вокруг, вздрагивая от душевной боли, что с силой пробивалась наружу. - Ее нет…
- Но у тебя всё еще есть мы.
- Какое мне дело до вас, если вы не замените ее?
- Давид, - опечалился, - у тебя есть я… Я всегда буду с тобой… - крепко его обнял, однако рука скользнула куда-то не туда.
Тот с силой оттолкнул его и встал.
- Не нужен мне такой друг, что во время моих страданий думает о себе, - вытер глаза и побрел куда-то направо.
- Давид! - подскочил и остановил его, взяв за локоть. - Я думаю о тебе. Я утешить тебя хочу.
- Ты ее не заменишь, - вырвал руку и медленно продолжил путь, - никогда.
- Но чем я хуже? - беспокойно подошел и пристроился рядом. - Я могу делать всё тоже, что и она.
- Не можешь, - отвернулся.
- Да почему? Чем женщина лучше мужчины?
- Не говори так. Я любил ее. И она была лучше тебя.
- Чем? - недовольно сжал кулаки.
- Всем, - вытер слезы. - В тебе никогда не будет столько красоты и смирения, любви. Столько аристократичности и взбалмошности одновременно.
- Смирения? - зло вырвал из контекста. - Так тебе рабы нравятся? Теперь понятно зачем ты себе купил одного.
- Ариф не раб.
- Да как же. Купил на рынке рабов и не раб.
- А еще мозгов, - негромко добавил. - Тебе определенно не хватает мозгов.
- Что?! Я за твою задницу каждый раз бьюсь и мне мозгов не хватает?
Тот остановился и посмотрел ему в глаза:
- У тебя много сил для того, чтоб мечом размахивать. Ты легко убиваешь и побеждаешь любого, но я не хочу принадлежать такому вояке, до которого не доходит простой смысл тайны - информации, которую никто не должен знать. Марика владела этим знанием отменно и она могла им управлять. Отчасти, я любил ее и за это. За скрытность, что открывается только нам с ней.
- Ты… - протянул, сдерживая злобу.
- Я не сдержу своего слова перед тобой. Можешь взять у моего отца немного золота, но желаемого ты не получишь.
- Конец дружбе и службе значит?
- Нет, мы можем общаться, да и служить ты будешь. Просто я не буду с тобой “разговаривать” по ночам. Для меня в этом нет смысла. Мне с тобой просто скучно, - развернулся и пошел дальше.
Карл провел его возмущенными глазами. Давид вытер лицо.
Не успел король найти новое укромное местечко для своих тихих страданий, как встретил отца. Тот прогуливался по саду в компании иностранного посла. Посол этот, к слову, был немного похож на Немого Господина. Давид даже подозревал, что у них одна родина, так как, что посол, что господин упоминали о боях с быками. Мужчина этот был схожего с Леонидом роста, в темном одеянии и с белым стоячим воротником. Волосы его были короткие и черные как смоль, ровные. Цвет глаз сливался со зрачками. Кожа была относительно светлая. На лице красовались величественные усы и треугольная бородка, удлиняющая лицо.
Впечатление он создавал человека умного, воинственного и крайне аристократичного, что с его титулом не удивительно. Это был герцог Статский, приплывший сюда с миссией зарекомендовать свою страну и узнать обычаи местных. Также было налаживание союзнических и торговых отношений. Неожиданный экономический подъем весьма заинтересовал страны первого мира, так что многие из них поспешили подружиться с таким маленьким и гордым государством, которое до сих пор не реализовало себя как мирового лидера в том или ином деле. Посол, во многом, всё еще изучал правителей, вельмож. Но впечатление у него создалось благоприятное. Местные были людьми культурными и весьма продвинутыми, что не могло не радовать тех, кому хотелось чего-то нового в этой однообразной внешней политике с одинаковыми войнами все с теми же врагами.
Леонид же, заинтересованно слушая о государственных делах от этого человека, очень кстати ушел от совета, на который он ненавидел приходить каждый день и слушать, по сути, об одних и тех же проблемах.
Мужчины прогуливались в компании слуг и некоторых аристократов, что с большим вниманием и трепетом относились к каждому слову этого заморского друга. К слову, говорил он на местном совсем немного хуже носителей. Объяснял герцог это тем, что с детства ему легко даются все языки, дескать, гены такие.
Давид, увидев перед собой эту толпу, не сильно хотел показываться на глаза герцогу. Кто знает, что он подумает и передаст своему королю о местном правителе, заметив его в таком нелестном виде. Молодой человек скрылся за поворотом. Горе горем, но такой проступок он бы никому не простил. Подождал, пока посол пройдет. Вышел на ту же дорожку и продолжил поиски укромного места.
Не найдя ничего вразумительного, Давид вернулся в замок, зашел в свои покои и закрылся. Посмотрел в зеркало. Лицо его было несчастно и грязно как после валяния по земле. Мыться не хотелось. Рухнул в кресло перед ним и опустил голову на руки, что уложил на столик.