Король не сомкнул и глаз, хоть казалось, будто он спит. Ближе к обеду поднялся и вышел. Позвал в свои покои Арифа, лично спустился на кухню и выбрал пищу, что хотел бы сейчас съесть. Слуги все это отнесли к правителю и накрыли там стол. Раб к тому времени стоял в уголке комнаты будто вазон без растения. Он не смел даже посмотреть на слуг, на то что они сейчас делали, негромко переговариваясь между собой и что-то двигая. Ариф просто ждал приказа хозяина к дальнейшим действиям.
Комната заполнялась сочными блюдами и насыщенными запахами. Некоторые из слуг надеялись сами попробовать когда-нибудь эти вкусности, если им повезет. Вошел Давид. Шаг его был нетвердый, а голова совершенно опущенной. Рухнул в то же кресло и упал на трюмо. Косо поглядывая в зеркало, он наблюдал за всеми этими муравьишками, что быстро и слажено устраивали его обед, выкладывая подле тарелки серебряные приборы. Когда всё было устроено, ненужные уже слуги ушли, а нужные, которых оставалось пять, указали Его Величеству на кресло, подставленное к его обеденному столу. Давид неохотно выровнялся и лениво осмотрел всех. Если не знать предыстории, то можно было сказать, будто у короля тяжелое похмелье, так выглядело его измученное лицо.
Правитель поднял руку и выставил палец. Все следили предельно внимательно. Указал на одного, второго, третьего, четвертого и сделал движение, чтобы они ушли. Те кивнули, отправились к двери. Внутри остались трое. Давид жестом указал Густаву на дверь. Тот запер ее на ключ. Король устало кивнул, с трудом поднялся, будто ему было не двадцать, а все восемьдесят, и подошел к обеденному столу. Упал в кресло перед тарелкой. Взглянул на выбранные им блюда. Многое пускало пар и наверное было очень вкусным, вот только Давид ничего из этого не чувствовал по причине исчезнувшего у него обоняния.
- Густав, - лениво подпер голову кулаком, - поставь то кресло напротив, - указал на сидение возле трюмо.
- У Вас будет посетитель? - приподнял сидение и поднес его к столу. - Необходим второй набор приборов, - деликатно пригладил мягкую спинку.
- Я дам свою тарелку, - взглянул на сервиз под носом. - У меня их полно, - достал сервирововочное блюдо и протянул слуге. - Поставь где-то там. У меня и приборов тут с десяток, - взглянул на серебро. Не обеднею без вилки или ложки, - выбрал ему набор для закусок и неглубокую ложку.
Густав, не совсем понимая, что здесь происходит, разложил приборы, выровнялся и, ожидая следующих приказов, отошел на пару шагов, внимательно наблюдая за происходящим.
- Ариф, - глядя в сторону выдал.
У слуги чуть сердце не сжалось от ужаса, ненависти, презрения и отвращения.
“Раб будет есть королевский обед? - воскликнули мысли. - Где это слыхано? Это такую награду он ему приготовил? Да король точно с ума сошел!”
Сердце Арифа ускорилось не от благодарности, а от страха. Молодой человек неуверенно вышел из тени и поклонился правителю. Давид осмотрел его льняные штаны и рубашку. Прошлый наряд ему нравился больше.
- Когда то высохнет, сразу переоденься. Не хочу видеть тебя в этом.
Густав с издевкой взглянул на резкую бледность раба, при этих словах. Ариф отвернул взгляд, будто скрывая что-то. Глянув на этих двух, король явно заметил что-то, но его угнетенное состояние не давало определить, что конкретно он сейчас заметил. Указал пальцем на кресло:
- Садись.
Раб неуверенно взглянул на правителя. Глаза буквально просили и умоляли изменить приказ. Пусть он упадет в ноги и будет подставкой под пятки, пусть о его одежду вытирают грязные и жирные пальцы, пусть ему бросают кости как дворняге, но не это, не королевское кресло и не пища, на которую он смотреть боится. Давид озадачился такому. Не принять награду, тем более еду, когда ты голоден? Внимательно осмотрел собственность. Тот буквально дрожал и бледнел от непонятного правителю страха.
В бесправную голову пришел гениальный план, как ускользнуть сейчас отсюда. Ариф начал сильно и обильно кашлять. Отвернулся, хватаясь за горло и прикрывая громкий рот. Давид настороженно вжался в кресло. Кашель раба был до того сильным и громким, что Ариф не удержался на ногах и упал на яркий ковер, буквально помирая, от неизвестной никому холеры. Глаза его выпучились, а лицо жутко покраснело.
- Заразный какой! - схватил его под руки Густав и поволок к двери. - Чумой нашего короля заразить решил! Проваливай! - выбросил его в коридор. - И не подходи к Его Величеству больше! - вернулся в покои и закрыл их, повернул ключ.
Давид, испуганно наблюдая за этой резко проявившейся болезнью, следил за Арифом предельно внимательно. Когда его выбросили за дверь, кашель еще был слышен, была заметна робость, но как только выход закрылся, послышались буквально три остаточных кашля и всё утихло. Раб поспешно поднялся и отряхнул одежду. Откашлялся, прочищая горло и взглянул на красивую дверь, стражей, что стояли по ее бокам. Неуверенно кашлянул и поспешил к другим слугам, дабы успеть хоть на какие-то остатки после их голодных ртов. Каша, которой его сегодня удостоили, была не много лучше той, что свиньям дают. Арифу даже показалось, будто это реально пища для скота и над ним просто издеваются другие слуги. Вокруг уже шептались о том, что он раб, а рабы, как считается, не многим лучше обычных псов.
После обеда, молодой человек убежал в свою комнатку и закрылся, дабы не дать возможности пробраться туда Густаву.
Давид же спокойно отобедал, размышляя над тем, что сейчас произошло. После обеда, когда остатки пищи и посуду унесли, к нему зашел отец. Закрыл покои на ключ:
- Давид, я хочу обсудить кое-что.
Тот сидел в кресле посреди комнаты, точно на том месте где обедал:
- Что? - голос его не выражал эмоций.
- Будь полюбезнее со своим отцом, - подошел и сел на край кровати, что стояла наподалеку.
- Не могу. Любезность моя умерла вместе с Марикой.
- Не говори так. Ты обязательно восстановишься.
- Я не хочу сейчас слушать нравоучения о том, как я должен себя чувствовать, - отвернулся. - Чего Вы хотели?
- Леона.
- Она умрет.
- Не на эшафоте.
- С чего это вдруг? - с пренебрежением взглянул на него. - Я же сказал, что свежевание как для нее создавалось.
- И ты не сдерешь с нее кожу.
- Пф! - отвернулся. - Хотите меня переубедить?
- Поставить перед фактом: она умрет в стенах замка и будет отпета без повреждений тела.
- Еще заставьте передумать мстить ей.
- Этого я запретить не могу, не имею права, но я могу предостеречь нашу семью от позора. Брат, что убивает сестру, явно не лучший претендент на корону.
- Кошмар… - тихо задумался. - Это же какие у Антуана предки…
- Давид, если все это выйдет в свет - тебя быстро свергнут, а я помню, что ты боишься этого как огня.
- Хм. Хотите, чтобы я ее аккуратненько ножечком убил? - язвительно посмотрел на отца. - Моя Марика умерла в муках.
- Значит и Леона умрет в таких же. Если она отравится - твои руки будут чисты. Скажем, что она поняла свою вину, не смогла с этим смириться и покончила с собой. Всё.
- Как легко Вы говорите об отравлении собственной дочери, - с презрением осмотрел его с головы до ног.
- Это лучше, чем если бы ты сорвал с нее кожу.
- Хм, тогда я использую свой яд. Хотите играть по женским правилам - яд будет другой. Сделаем так, чтобы она даже не подозревала об отравленном напитке. Я хочу видеть ее мучения и слышать ее крики.
- Но…
- Марику убил “Опьяняющий молчун”, значит, я найду что-то значительно сильнее и болезненнее.
- Давид, ты переходишь границы.
- Я хочу мести, отец, - поднялся и решительно вышел.
Спустился, прошел мимо гобелена со сценой охоты и постучал в одну из простеньких дверей. Дернул за ручку. Та оказалась закрыта. Постучал зло.