- Вы в порядке? - искренне забеспокоился второй.
- Э-нэ… - втягивая сопли поднялся и сел тот.
Обнял его дружескую шею, поддерживая себя в таком положении. Ещё некоторое время он тяжело дышал.
- Ты чуть не задушил меня, придурок, - ударил его в грудь.
- Простите, - поднянул ноги ближе и обнял правителя. - Вы просто громко кричали. А я не хотел в тюрьму снова.
- И после этого ты думаешь, что я буду дружить с тобой?
- А почему бы и нет? - потешно улыбнулся. - Я же не убил вас, - погладил его спину.
- Ещё скажи, что в следующий раз попытка будет успешней.
- Нет, что вы? Это произошло случайно.
- Ещё один такой раз - на виселицу отправлю.
- Я не посмею, - улыбнулся. - Вы для меня слишком много значите, чтобы я захотел убить вас, - отстранился и посмотрел в лицо. - Вы освободили меня из рабства. Разве могу я захотеть убить вас?
- С моей способностью обижать людей - можешь.
- Ну что вы, ваше величество?
- Как будто это не так, - развернулся и лег в постель, частично накрылся одеялом. - Я даже тебя обидел. В сердцах я кого хочешь обидеть могу, - отвернулся.
- Но вы же извинились потом.
- Хм. Как будто это имеет значение, - стремительно втянул клокочащие сопли.
- Ваше величество, я не обижаюсь на вас.
- Хм, это ты мне в лицо так говоришь. Остальные тоже врут.
- Ну что вы? - прилёг рядом и обнял его. - Вы ведь хороший король. Не говорите так.
Давид настороженно покосился на него:
- Ты что на моей постели пристроился?
- Я успокаиваю вас, ваше величество.
- Ты сейчас в обнимку со мной лежишь.
- А разве это запрещено?
- А разрешено?
- Нет, но и не запрещено. Ваше величество, я пытаюсь успокоить вас и убедить, что ваши люди вас не предадут.
- Хм. Бред. Меня родственник свергнуть хотел, - накрылся одеялом с головой.
- Ваше величество, - окутал его тканью, прижав за живот к себе.
- Что ты себе позволяешь? - недовольно обернулся.
- Я? Я выполняю ваш приказ. Забочусь о вас, - принял удобную позу, греясь об эти ткани и перину с одеялом.
- Ты не заботишься уже, а руки распускаешь.
- Разве? Господин, я всего-то оберегаю вашу израненную спину своей. Я только охраняю вас, - опустил глаза на их ноги и привстал, дабы накрыть королевские пятки.
- Ты очень изворотливый, Ариф.
- Спасибо, - набросил одеяло на конечности. - Хозяева всегда любили, когда я говорил что-то нужное. Все люди любят это, - прилёг обратно. - К тому же, я могу ещё и греть вас, - обнял правителя, приластившись щекой к мягкой постели. - Вы ведь болеете и вас необходимо греть, - закрыл глаза.
- Твое наглое поведение мне не нравится. Ты начинаешь себя вести как кот.
- Разве это плохо? Коты пушистые и теплые. Вам как раз нужно сейчас такое существо, что будет охранять вас и греть.
- Для охраны стража есть.
- А для тепла?
- Одеяло и огонь в камине.
- Они согреют тело, но не душу. Душе тоже нужно тепло. Ваше величество, - приложил лицо к его затылку, - вам нужен родной человек. Не уворачивайтесь. Я знаю, что это так.
Давид отвёл взгляд.
- Вам нужен очень близкий друг, - прильнул к нему.
- Не настолько близкий, - враждебно пнул его колено пяткой.
- Хах, я говорю “друг”, а не “любовник”. Телесная близость несомненно приятна, но она не сравнится с близостью душевной. Я вас не предам, ваше величество. Можете спать спокойно.
- Попробуешь распускать руки или воровать для своей подружки…
- Нет, - ласково улыбнулся. - Дружба - это добро друг для друга, а то о чем вы говорите - уже не добро. Можете засыпать. Я подброшу бревен в камин, когда станет прохладнее.
- Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я спал в такой позиции.
- Это останется тайной. Спите… - погладил одеяло в районе его груди и живота.
========== Глава 19 - Письмо ==========
Прошло два дня, прежде чем Давид немного оправился от простуды и смог вернуться к обычным государственным делам. Был обед. Король жевал кусок мяса, в то время как вельможи живо между собой переговаривались. С крестьянами и советом было на сегодня покончено. В планах оставались встреча с одними важными гостями, проходившая в кабинете и чтение недавно пришедшего письма от тестя. Так как послание принесли уже в разгар приема страждущих, Давид решил отложить такое увлекательное чтение чуть на позже.
За столом продолжали сидеть барон Гризи и герцог Статский. Амиран в отличие от посла, вел себя более-менее по-старому - шутил, пил вино, громко смеялся. Заморский гость однако уже который день ходил чернее тучи. Так оскорбленный смешением своей крови с дикарями, пойманный и почти убитый ими же, он просто возненавидел Дикие земли. Хотелось сжечь их до тла, дабы скрыть позор, дабы стереть с лица земли этих необразованных варваров с их глупой верой. Король старался не замечать подобных наклонностей. Ему-то что теперь? Дикари есть дикари. Они даже слова своего держать не умеют. Умрут - да пожалуйста. Черт там, он помогать им теперь будет.
Отобедав, Давид ушел в сад, где он выделил себе полчаса на чтение письма и отдых после всяких государственных дел. Присел в глухой беседке, держа послание в руках и отпустил всех слуг, что предварительно оставили ему кувшин с вином и кубок. Сломав печать, правитель раскрыл конверт.
“Здравствуйте, дорогой государь и мой зять. Человек, которого ты описал первым, - молчит. Мой сын старается как никогда, однако Генрих утверждает, что никогда не хотел тебе смерти. Он говорит об ошибке и утверждает, что всё ему приписывающее - клевета. Этот человек действительно хорошо держится. Мой камергер, что забирал виновного из твоего замка, уверен в виновности юноши. Он говорит о “дьяволе, живущем в этом ребенке”. Я привержен верить ему, этот человек меня никогда не подводил.
В данный момент, мой отпрыск оставил виноватого ненадолго в покое. Его сейчас подлечивают. В конце концов убить его мы не хотим.
Касательно второго человека - он в порядке. Растет, ест, с ним часто играют мои дочери и маленькие внуки.
Будет лучше, если ты сам приедешь и посмотришь виновнику в лицо. Если у него нет совести - ты увидишь то зло, что сидит в молодой душе. Если же он признается - решать тебе какую смерть ему выбрать.”
Давид налил вина, задумчиво его отпил и посмотрел в небо. “Генри крепкий… Никогда бы не подумал, что он может так хорошо хранить в себе план по свержению монарха и не выдавать его даже при самых страшных пытках. Интересно даже посмотреть на него. На это жалкое лицо, которое вернулось в свою первоначальную форму. В форму запуганного зверя, не способного самостоятельно в мире выжить.”
Делая следующий глоток, молодой человек услышал недалеко от себя шаги, голос некой суетливой женщины за 30.
- Веди себя прилично. Мы не просто так тебя сюда привели.
- Да, я всё это знаю, - закатила глаза дочь. - Не нужно меня в который раз учить, как вести себя с важными людьми.
- Оказывается, что нужно. Скажешь ещё что-то не то - будет нам потом. Следи за языком. Король - человек чувствительный, обидеться ещё может.
Давид нахмурился: “В каком это месте я настолько чувствительный и ранимый?”
- Его величество не ребенок.
- Да он же ещё совсем молодой.
“И это из меня инфантильного делает?” - возмутился тот.
- Не настолько, чтобы видеть его в женском платье. Королю уже 22, а не два.
- Только попробуй испортить что-то.
- Я постараюсь ничего не делать.
- Уж надеюсь.
Давид проследил глазами за их голосами. Когда шаги удалились до такого, что исчезли, король значительно возмутился:
- В смысле, я инфантильный и чувствительный мальчик, что постоянно обижается? Как это понимать? Я же не ранимый как моя сестра и не капризный как она же. Что это? Как это вообще понимать? Что за оскорбления за моей спиной? Что это за вольности? - залпом осушил кубок. - Что это за наглость? - поднялся. - Что за неуважение? Что за пренебрежение и недоверие? Я на троне который год сижу и никто не жалуется. В смысле я инфантильный недоросток? Что это такое? - поставил бокал на скамью и вышел из беседки. - Что за дерзость? Что за своеволие и наглость? - пошел к замку. - Я возмущен. Как можно говорить так о короле? В его же доме! Уму непостижимо! Наглость! Дерзость! Кошмар! Распутные языки повсюду! Лиж бы грязью облить! Вот только женщину эту увижу! Вот только посмотрю ей в глаза! Филипп, - осмотрелся. - Где мой Филипп? Он мне аудиенцию организовать должен был. Где мой Филипп?! - поспешил в замок.