- А как она должна стоять? Какую эмоцию вы хотите видеть? - стал рисовать очертания фигуры.
- Эмоцию… Я хочу смотреть на нее и понимать, что она меня любит. Я не знаю как у нее получалось доносить это через глаза.
- Вы хотите видеть ее нежной?
- Отчасти. Она была и холодной, и нежной одновременно. Она могла строить из себя непреступную деву, но едва я целовал ее шею, как она тут же таяла, не в состоянии что-то сделать с собой. Я хочу видеть ее холодной, сдержанной и в тоже время жаркой, страстной, любящей. Она могла выразить все это в одной позе.
- В какой?
- Она вот так вот становилась, - поднялся, - складывала вот так руки, - перехватил кисть, - и просто смотрела на меня, будто ожидая, когда я сам подойду и поцелую ее. И не забудьте про ее корону, - указал на рисунок. - Когда она была в ней - она была настоящей королевой. Даже я становился простым лакеем при ее величественном взгляде.
- Значит стоя, вот так руки, - быстро рисовал тот, - корона, волосы, глаза… - показал королю. - Так?
Тот скривился:
- Дева Мария какая-то… Марика была не такой. Я даже не знаю как вам ее изобразить. Я просто хочу видеть ее живой, снова… - отрешённо упал на стул.
- У ее величества были какие-то привычки?
- Она любила мерять разные украшения и своих лебедей. А ещё говорить постоянно, что мы короли и нам все можно. Она в хорошем смысле имела ввиду. Я скучаю по ней…
- Ваше величество, давайте я сделаю вам три разные скульптуры?
- Разные?
- Я постараюсь сделать Марику снова живой и вы заплатите только за то, что вам понравится.
- Для меня деньги не проблема, - пожал плечами.
- Я не хочу брать с вас больше того, что вам придется по вкусу.
- Верните ее к жизни… Это всё, что я прошу.
- Я постараюсь, - учтиво кивнул.
- В таком случае, я буду ждать, - поднялся и вышел, опустив голову.
Придя к себе на лёгкий перекус, молодой человек не мог и куска в рот положить. Устало взглянул на Арифа, что стоял под стенкой как единственный слуга здесь, и тяжело вздохнул.
- Голодный? - кивнул на него.
- Не критично, ваше величество, - поклонился.
- Иди ко мне, - показал глазами на место возле себя.
Тот кивнул, подошёл и стал внимательно слушать дальнейших приказов.
- Мне плохо, - с гнетом высказался король, положив на его поясницу руку. - У меня будто сердце вырвали, - подтянул его ближе и упёрся могучим лбом в худой живот. - Так пусто внутри. Так ужасно пустынно… - прижал его к подлокотнику, закрывая уставшие глаза и погружаясь лицом в хлопковую ткань рубашки. - Утешь меня, - болезненно сжал халат на его спине.
- Но как, ваше величество? - взволновался слуга. - Вы так печальны, - положил руки на его плечи, - вы так измучены болью. Что я могу сделать, дабы успокоить вас?
Давид поднял уставшее лицо:
- Отдайся мне.
- Вы думаете это поможет?
- А ты будешь перечить мне?
- Нет, ваше величество, но я искренне переживаю за вас.
- Отдайся. Я хочу этого, - сполз ладонью на упругую ягодицу.
- Это утешит вас?
- Немного.
- Я постараюсь дать вам то, чего вы хотите, - наклонился, решаясь прикоснуться к его губам своими.
- Я благодарен, что ты есть у меня, - еле слышно проговорил Давид, прежде чем закрыть глаза и прильнуть к нему, сжав ягодицу в руке.
Примерно в тоже время проснулся Александр. Лишь узнав о том, что король наконец в замке и что он не занят ничем страшно-важным, шурин послал к нему своего лакея, дабы тот узнал, когда к его величеству можно будет прийти и поговорить. Лакей был юношей юрким, худым и невысоким, словно пчёлка кружащим вокруг своего устрашающего господина.
Быстрыми шагами подойдя к двери его величества, молодой человек настороженно посмотрел по сторонам, выискивая других людей в этом коридоре. Причиной беспокойства было доносящееся изнутри едва слышное мычание, похожее на заглушенные стоны. Юноша аккуратно прильнул к двери ухом, пару секунд послушав эти соблазнительные ноты. Беспокойно посмотрел по сторонам вновь и, убедившись, что никого здесь нет, припал глазом к щели между дверью и стеной. Юношеское любопытство к сексу было сильнее страха наказания за такое нарушение правил. Пристроившись у щёлки поудобнее, он наконец поймал тот угол, при котором было что-то видно. Тонкая полоса света, открывающая лакею спальню самого короля, показала сначала кровать и чьи-то обнаженные ступни. Юноша ничком облизал губы, начав покрываться румянцем. Сама мысль о подглядывании за чьим-то сексом будоражила его воображение и тело, а то, что это король - вообще крышу сносило! Молодой человек чуть подвинулся в сторону, при этом чувствуя, как в его штанах что-то начинает медленно твердеть. Постепенно, он оглядел оба тела, запечатлив все происходящее будто это был сон. Он видел несчастного слугу, что лежал на спине, обнимая правителя руками и ногами, при этом свесив скрасную голову с края кровати. Правитель же создавал среднего темпа фрикции, печально глядя на разгоряченную шею и подбородок, практически лёжа на подчиненном и облачая его своими руками, скрывая от внешнего мира. Лакей глядел на все это с неподдельным интересом и возбуждением, впитывая каждую секунду данного действа, как будто он сам там участвовал.
Прошло менее десяти минут, как Давид сделал последний толчок и с глубоким дыханием вышел из Арифа. Наклонился к нему, нежно поцеловал в налитую кровью шею и встал с кровати, начав одеваться. Знакомый однако ещё приходил в себя. Он раскинул в стороны руки с коленями и закрыл уставшие глаза, в то время как грудь его, с разбрызганным семенем у сердца, вздымалась и опускалась от глубокого дыхания. Молодые люди не проронили ни слова на протяжении следующих пяти минут. Лакей же прошел дальше по коридору, думая зайти к его величеству каплю позже, когда он оденется.
- Ариф, вставай, - взглянул на него частично одетый король.
- Ваше величество… - тихо начал он, всё ещё остывая. - Вы сделали мне хорошо…
- Хм, - нежно усмехнулся. - Я вижу. Но у тебя есть работа, которую голышом ты выполнять не сможешь.
- Ваше величество, - поднял голову, взглянув на короля в другом конце комнаты, - я утешил вас?
- Немного, - застегнул манжеты. - Одевайся, Ариф. Мне нравится твое тело, но я не хочу, чтобы ты был в таком виде постоянно.
- Конечно, ваше величество, - расслабленно улыбнулся ему и поднялся, вытер грудь краем полотенца, что лежало неподалеку и скоро облачился в свой обычный наряд.
Наблюдая за подчинённым, Давид невольно заметил как тот изменился в движениях, они стали как-то легче и расслабленнее. Застегнув последние на кафтане пуговицы, король приблизился к столу, где всё ещё его ждал перекус, не способный хорошо насытить перед ужином, и взял пару кусков сыра. Запивая их вином, правитель вновь взглянул на подчинённого, что к этому времени уже надевал лёгкий халат.
Внутрь постучали. Оба взглянули на дверь. Слуга поправил воротник.
- Заходите, - нейтрально выдал король, опуская руку за следующим куском.
Внутрь зашёл юноша. Уловив характерный запах, он ничком усмехнулся и тут же подавил эту неловкую улыбку, поклонившись его величеству практически в пояс.
- Ваше величество, - выровнялся, глядя на него. - Александр Холодный хочет узнать когда вы сможете принять его для того, чтобы поговорить о заключённом.
- Да пусть сейчас приходит, - положил в рот кусок сыра. - Я не занят.
- Хорошо, - снова поклонился тот, отходя назад и скоро выровнялся, направился к выходу.
На прощание занятно подмигнув Арифу, он вышел. Слуга вздрогнул после такого.
- Мне кажется он что-то знает, - опасливо взглянул на короля.
- Что именно? - непринужденно отпил.
- Чем мы занимались только что, - обеспокоенно поправил рукава.
- Хм, попробует кому-то сказать - головы лишится. Такие правила в этом доме. Хочешь? - указал глазами на фрукты.
- Только если вы не против.
- Нет, ешь, - отошёл в сторону и сел на край кровати.
Ариф недостаточно уверенно подошел к блюдам и взял одно красное яблоко. Откусил, да так, что весь сок у него по губам расплескался. Чавкая и сёрбая тем, что уже было во рту, он суетливо втянул все соки в себя.