Он, скучая, открыл очередную виртуальную игру из бесконечного перечня развлечений, и только для того, чтобы через минуту закрыть её со словами: «Парень, всё. Тебе некуда двигаться».
Риф Союз
– Каким течением вас занесло сюда? – сотрудник Главного Управления изучал бейдж новичка, стараясь не ошибиться с произношением фамилии:
– Артемий Валевский? Новая Европа?
Поднял опушённые густыми короткими ресницами веки, из-под которых, неуместно в деловитом напряжении рабочего дня, вызовом могущественному, статусному учреждению сумасшедше сверкнули весёлыми искрами линзы, украшавшие радужку. Взгляд приветлив, и собеседник это почувствовал:
– Новая Россия, – уточнил собеседник, предупредительно покинув рабочее кресло и приветствуя инженера Службы омега-транспортов.
Невольно прикинул, во что обошлось это радужное безумие очей?
– Понятно, – радушно ответил инженер, не сводя взор с лица новичка. – Артемий Валевский – звучит. Фамилия на слуху… Мм… Был такой поэт? Кажется, поляк?
– Название польского аромата, – ответил Валевский, – старая торговая марка, пережила взлёты и падения популярности, но одно время держалась в двадцатке лучших запахов на европейской Суше. А раскрутил этот бренд поэт, тут вы правы: предложил в качестве рекламы катрены, их после собрали, получился сборник отличных стихов.
– Вот оно что! – протянул этот, с искрами в глазах. – Стихи – это не по моей части, но я неплохо разбираюсь в парфюме. Архаичный аромат, да ещё с поверхности, – большая редкость, но теперь понимаю, почему ваша фамилия показалась знакомой. Мне случалось бывать на фестивалях арома. Меня зовут Марк Эйджи, Новая Канада. В столице с семи лет. Прапервые предки, кстати, русские: последняя волна эмигранов начала XXI века.
Эйджи быстро отстучал на клавиатуре «Ageev». Валевский перевёл взор с экрана оптикона на сотрудника Главного Управления:
– Русское «Агеев» в английском произносится как «Эйджи».
– Отцу было важно, чтобы я запомнил прапервого по фамилии Агеев, вот и помню. Мы гордимся предками! – спохватился он.
Валевский кивнул в ответ. Заученным жестом припечатал руку к груди, процитировал классическое для всех подводников:
– «Предок – пуповина твоя!»
– «Предок – пуповина твоя!» – отозвался Эйджи и небрежно отнял свою кисть, тоже возложенную на левый лацкан кителя, – дал понять, что формальности соблюдены: – Я обеспечиваю работу омега-каналов для наших сотрудников. В Главном Управлении почти три года, попал переводом из СУББОТ, – пижон так и сыпал словами.
«Ого! – украдкой выдохнул Арт, – надо срочно менять шаблоны!»
Служба управления и безопасности беспроводных омега-транспортов – самое закрытое и ответственное инженерное подразделение. «Субботняя» подготовка дорогого стоит. Лучший и самый вышколенный инженерный персонал Подводных Колоний выходит именно оттуда. Вычурный галстук инсуба – инженера элитной СУББОТ – отодвинулся на второй план: галстук возлежал на груди неординарного парня.
Инсуб Эйджи проверил узкую, по моде, бородку, обобоюдоостраярамлявшую щёки снизу, и совершенно по-домашнему с хрустом поскрёб шею, используя глянцевый бок оптикона как зеркало. Он не спешил уходить. Впрочем, Валевский был последним, кому инсуб лично вручил коды, обеспечивавшие доступ на посадочные площадки о-тэ.
Валевский подумал, что теперь его очередь заявить о себе.
– Мои обязанности скромнее, – сказал он, – я эксперт-аналитик. Пятьсот девяносто семь баллов из шестисот возможных по окончании Университета Союза, и вот я в вашей команде.
Инсуб удовлетворённо хмыкнул.
Они скрепили знакомство рукопожатием.
– Как к вам обращаться? – поинтересовался Марк.
Арт смешался. «По идее, новичок здесь я, и, значит, я должен был спросить об этом. Бездна, корпоративная этика – штука тонкая и обоюдоострая», – думал Арт, слегка растерявшись от того, что его опередили. «Лучшая визитка мужчины – его ладонь», – говаривал отец. Ладонь Марка крепкая, тёплая и сухая…
– Можно Арт и на «ты», если это допускает служебный устав.
Валевский прибавил улыбку. Получилось немного скованно.
Рядом со щеголеватым Эйджи он чувствовал себя провинциалом, но решил меньше думать о таких пустяках.