[61]. То есть на практике – запрет привёл к отмене поставок во все страны и города, кроме Руси. Помимо этого постоянно происходил отлив серебра из Новгорода по Руси в результате торговли [62]. О географическом ее размахе свидетельствуют находки серебряных слитков новгородского типа на территории всей тогдашней Руси. Можно с уверенностью утверждать, что объем этой торговли был настолько велик, что удовлетворял в полной мере растущую потребность большей части Северной Руси в серебре. [63] Причём не только на потребление (торговые операции), но и нужное накопление в Москве, Суздале, Твери, Нижнем Новгороде. Как и всякий другой товар Ганзы, серебро со второй половины XIV века подлежало таможенному обложению. Причем в городе Ревеле пошлина с серебра и была главным источником доходов. Многообразные источники неопровержимо доказывают, что в XIV веке импортное серебро и в Новгороде большей частью продавалось на вес и, вероятно, имело вид слитков. Такой же порядок торговли сохранялся и в XV в. Тевтонский орден, по наблюдениям М. П. Лесникова, ввозил серебро в Новгород не в виде монеты или слитков, приближавшихся к монетам, а в виде слитков произвольного веса [64]. Даже в конце XV в. серебро ввозилось отдельными кусками и продавалось на вес. В основу весовых единиц ганзейско-новгородской торговли был положен новгородский вес [65]. Н. П. Бауэр обратил внимание на этот факт при изучении рижской долговой книги [66]. Как и серебро, золото попадало через Новгород в различные районы Руси. [67] прежде всего в Москву. [774] Золото в монетах и проволоке служило сырьем для ювелирных изделий, но главным образом шло на золочение церковных куполов. Эти поставки уменьшились только после 1420 года в связи с восстанием гуситов в Чехии. Но. Даже в 20-30-х годах XV века, когда добыча серебра в Европе упала особенно низко [68], ганзейцы продолжали привозить в Новгород серебро, хотя и низкого качества [69]. Немцы замечали: легкость, с которой русские, независимо от местонахождения принимали в уплату различные золотые и серебряные деньги, свидетельствует как о широком и постоянном ввозе этих денег, так и о хорошем знакомстве населения Руси с ними [70]. Читая Лесникова, Хорошкевич, Хана, Дж. Андерсон, иногда кажется, что в XIII–XV веках всё серебро Центральной Европы только в Новгород и поставлялось. Это действительно впечатляет, так что некоторые даже верят, что нам вся Европа платила дань. Но всё дело в том, что механизм действия глобального Северного участка Шёлкового пути (Волга – Балтика) обогащал страну надёжнее любой мифической дани. Контора Ганзейского союза в Великом Новгороде в эпоху Средневековья на протяжении нескольких столетий была главным посредником в торговле между русскими землями и Западной Европой. Поездки в Новгород считались самыми выгодными, приносили больше всего прибыли ганзейским купцам [71]. Натуральный русский воск, так сказать, источник света Средних веков, был более надежным товаром, чем пушнина, и стабильно давал, как и лён, около 10–15 процентов прибыли. На мехах, восточных пряностях можно было заработать намного больше, но спрос на них был менее стабильным. И часто за них приходилось давать серебро, янтарь, медь, ловчих соколов Скандинавии. Торговля осуществлялась бартерно – или товары оплачивалась серебром [72]. При всем интересе к Новгороду с его «Матерью иных контор» следует сравнить её и с особенностью других контор. Если новгородский филиал считался самым прибыльным, то контора Ганзы в Лондоне имела больше всего торговых привилегий от местных властей [73]. В Брюгге возникало больше всего конфликтов по поводу тамошних привилегий [74]. Ибо Брюгге был беднее, чем Новгород, но богаче Лондона (потому и не спорившего о привилегиях). В далеком норвежском Бергене, где зимы были особенно длинными и скучными, купцы придумывали больше всего разных развлечений. Среди ганзейской элиты в Любеке бергенская компания пользовалась наименьшим уважением, относились к ней свысока [75]. Новгородская контора была самая «закрытая» и «морально устойчивая». Бергенская же, наоборот, самая «гулящая» и «неустойчивая». Всё это объяснялось просто: в Великий Новгород ехали самые опытные, богатые и ответственные купцы. Ибо здесь была важнейшая точка оборота товаров Востока и Запада. Купцы попроще, троечники, ехали в Брюгге и Лондон. Ну а двоечников посылали на простую и олуху понятную, но тоже нужную работу – в деревню, в глушь, в Сарат… нет, конечно же, в Берген. Серебро же в огромном количестве везлось оптовиками-пятёрочниками в Великий Новгород. Можно в итоге практически наверняка предположить, что торговля с Новгородом [а через него и со всей остальной Северной Русью – Великороссией, и прежде всего с Москвой, Ярославлем, Нижним Новгородом] была одной из причин более длительного сохранения торговли слитками в Северной Германии. И если на [тогда более бедном, особенно в промышленно-мануфактурном плане] юге страны серебряные слитки, быстрее замененные монетными гульденами, исчезли из обращения уже в течение XIV века, то на [промышленном и горно-мануфактурном] севере Германии этот же процесс затянулся на весь XV век. Исследователь Л. Зуле указывает на более частые находки слитков в Северной Германии (около Лессига, Пюритца, Хиршфельда), чем в Южной [76]. Но вся суровая диалектика состоит в том, что если бы не было Орды, то и эти «серебряные горы» быстро бы у нас исчезли. Эмигрировали. В Брюгге, Лондон. В польский Данциг, на худой конец. Ведь эти «серебряные» горы поставлялись нам в обход санкций Ватикана именно под глобальную торговлю с Ордой и – нашими мехами и воском. А без Орды – давали серебра бы только под наши меха. Это в лучшем случае (в XVI веке, условиях реформации). А в XIII–XIV веках – продолжали бы санкции. И мы бы были без серебра, золота. У боевых орденов католиков стало бы больше козырей в политике конфронтации с нами. Ведь тогда бы тот же Тевтонский орден искал бы вместо Руси совсем иные пути на мировой рынок для своего янтаря. Пока торговля с Азией была велика, долгая война на новгородской границе была невыгодна. Следом за Ганзой сторонники «мягкой и конструктивной линии» появились и среди членов Тевтонского ордена (В. Урбан) [77]. Дело в том, что они, укрепившись в Пруссии, оказались при этом главнейшими в мире владельцами янтаря. Поняв, что вытеснить русских с побережья Финского залива быстро не получится, они со всё большим интересом стали смотреть на Русь как на важного торгового партнёра. Среди доблестных рыцарей-тевтонов стали появляться своеобразные «оборотни в погонах» Средневековья, которым было очень выгодно включиться в торговлю с Востоком. Особенно имея на руках такой востребованный товар, как прусский янтарь [78]. Но для этого им нужен был покупатель, и большой. Ибо Русь много янтаря просто бы не взяла. В аналогичной ситуации были и гордые шведы со своими цветными металлами. То есть им особо интересен был сдвоенный партнёр на Востоке – Русь с мехами и Золотая Орда с восточными рынками и восточными же товарами роскоши, причем без лишних таможен и скуповатых итальянцев в роли посредников. ВОТ ПОД ЭТО И ПОСТАВЛЯЛИ СЛИТКИ СЕРЕБРА в Новгород, Смоленск, Ладогу. Поэтому Золотая Орда однозначно (Н. Хан, Дж. Андерсон, А. Пономарёв) увеличивала и приток серебра на Русь, и возможность Новгорода и Москвы к накоплению серебра. Треугольник-артель Орда – Русь – Ганза словно часы работал на благо его соорганизаторов. В силу именно глобальности этой торговли. Также ханы Орды поняли, что с Северной Русью у них главное – это не размер даней и выбивание её в глухих лесах, а торговля на Северном Волжском пути. Россия поставляла товары, меха и слитки, жизненно важные Орде, и ханы, видя, что у Руси это получается, никак не лезли в это дело. Русь Великая имела свой Закон, ибо справлялась с задачей по организации работы с Северо-Западной Европой. А для наглядности описанного выше (угнетён/ не угнетён) предлагается таблица даней, из которой достаточно наглядно видно, кто и на сколько залетел. Ибо – заметим попутно – уровень денежных доходов на человека в рассматриваемых странах (кроме бедного в X веке Уэльса) был примерно одинаков, а русские цены – ниже [79] [80].