Чтобы, когда устремятся на нас ненавистные мыши,Каждый ближайшего мог супостата, за шлем ухвативши,Вместе с оружием грозным низвергнуть в пучину болота.Там уже, плавать бессильных, мы быстро их всех перетопим,Сами же мы, мышебойцы, трофей величавый воздвигнем».[160] Речью такой убедил он лягушек облечься в доспехи:Голени прежде всего они листьями мальвы покрыли,Крепкие панцири соорудили из свеклы зеленой,А для щитов подобрали искусно капустные листья.Вместо копья был тростник у них, длинный и остроконечный,Шлем же вполне заменяла улитки открытой ракушка.Так на высоком прибрежье стояли, сомкнувшись, лягушки,Копьями все потрясали, и каждый был полон отваги.Зевс же богов и богинь всех на звездное небо сзываетИ, показав им величье войны и воителей храбрых,[170] Мощных и многих, на битву огромные копья несущих,Рати походной кентавров подобно иль гордых гигантов,С радостным смехом спросил, не желает ли кто из лягушекИль за мышей воевать. А Афине промолвил особо:«Дочка, быть может, прийти ты на помощь мышам помышляешь,Ибо под храмом твоим они пляшут всегда с наслажденьем,Жиром, тебе приносимым, и вкусною снедью питаясь?»Так посмеялся Кронид, и ему отвечает Афина:«Нет, мой отец, никогда я мышам на подмогу не стану,Даже и в лютой беде их: от них претерпела я много:[180] Масло лампадное лижут, и вечно венки мои портят,И еще горшей обидою сердце мое уязвили:Новенький плащ мой изгрызли, который сама я, трудяся,Выткала тонким утком и основу пряла столь усердно.Дыр понаделали множество, и за заплаты починщикПлату великую просит, а это богам всего хуже.Да и за нитки еще я должна, расплатиться же нечем.Так вот с мышатами… Все ж и лягушкам помочь не желаю:Не по душе мне их нрав переменчивый, да и недавно,C битвы когда, утомленная, я на покой возвращалась,[190] Кваком своим оглушительным не дали спать мне лягушки,Глаз из-за них не сомкнувши, я целую ночь протомилась.И, когда петел запел, поднялась я с больной головою.Да и зачем вообще помогать нам мышам иль лягушкам:Острой стрелою, поди, и бессмертного могут поранить.Бой у них ожесточенный, пощады и богу не будет.Лучше, пожалуй, нам издали распрей чужой наслаждаться».Так говорила Афина. И с ней согласились другие.Тотчас все боги, собравшись, пошли в безопасное место.Временем тем комары в большие трубы к сраженью[200] Вражеским станам обоим знак протрубили, а с небаЗевс загремел Громовержец, начало войны знаменуя.Первым Квакун Сластолиза — тот в первых рядах подвизалсяМетким копьем поражает в самую печень по чреву:Навзничь упал он, и нежная шерстка его запылилась.С грохотом страшным скатился, доспехи на нем зазвенели.Этому вслед Норолаз поражает копьем ГрязевогоПрямо в могучую грудь. Отлетела от мертвого телаЖиво душа, и упавшего черная смерть осеняет.Острой стрелою тут в сердце Свекольник убил Горшколаза.[210] [В брюхо удар Хлебоеда на смерть Крикуна повергает:Наземь упал он стремглав, и от тела душа отлетела.Гибель героя увидев и мщеньем за друга пылая,Камень огромный, на жернов похожий, схватил Болотняник,В шею метнул Норолазу; в глазах у того потемнело.Тут уже жалость взяла Травоглода, и дротиком острымОн упредил нападенье врага. Но и сам поплатился:Ловко копьем дальнолетным в него размахнулся Облиза,Меток удар был, под самую печень копье угодило.Он на Капустника, по побережью бежавшего, яро[220] Ринулся, но, не смутившись, тот сам обратил его в бегство.В воду злосчастный упал и живой уж не выплыл, багровойКровью окрасил болото, и, вздутый, с кишками наружу,Долго еще труп героя у берега горестно бился.][9]Творогоед же от смерти и на берегу не сберегся.В ужас пришел Мятолюб, когда Жирообжору увидел:Бросивши щит, он проворно спасается бегством к болоту.Соня Болотный убил знаменитого Землеподкопа[А Водорад поразил беспощадно царя Лизопята,][10]Тяжким булыжником череп ему раскроив. Размягченный[230] Из носу мозг его вытек, и кровью земля обагрилась.