В этой связи вспоминается история, которую рассказал Аркадий Гайдар в повести "Школа". Когда ему было лет 12, к ним в Арзамас по дороге с фронта заехал однополчанин отца. Будучи патриотом, и чтобы показать свою "взрослость", юный герой задал тому вопрос: "Ну, как у нас на фронте, как идут сражения, какой дух у наших войск?"
Солдат улыбнулся и ответил насмешливо: "Какой дух? Известное дело, милый… Какой дух в окопе может быть… Тяжелый дух. Хуже, чем в нужнике. А потом закурил и добавил уже серьезно: "Обрыдло все, очертенело все до горечи. И конца что-то не видно".
Так вот, такой вот "вульгарный материализм" способствует пониманию сути войны куда сильнее, чем самые утонченные "патриотизмы" любой из сторон конфликта, и даже сильнее, чем самая проницательная экономическая и политическая аналитика. Хотя бы потому, что самая тонкая аналитика — это только "констатирующая часть", в то время как такой вот "вульгарный материализм" вплотную подводит носителей "окопного духа войны" к "постановляющей части" относительно форм и способов ее окончания.
Кто-то скажет, что сравнивать революционных солдат 1917 года и бандеровцев из Западной Украины никак нельзя.
Действительно, их и на самом деле нельзя сравнивать. Хотя бы потому, что нельзя сравнивать солдат российской армии не то что 1914, а даже 1916 года с ними же самими в 1917 году. В 1914 российские солдаты в своей массе были такими ура-патриотами, что "бандеровцам" из Западной Украины и не снилось. Притом не только солдаты, которые в основном были родом из села, но и рабочие в городах. Было немало случаев, когда большевиков, пытавшихся агитировать против войны, рабочие сдавали полиции, избивали, раздевали и голыми водили по улицам как немецких шпионов.
И это отнюдь не особенность России. Один немецкий товарищ обратил внимание автора на очень интересный факт, что патриотический энтузиазм немцев в начале Первой мировой войны был несравненно выше, чем в начале второй мировой, когда шли на войну уже скорее "добровольно-принудительно". Но и немцы в первую мировую проделали ту же эволюцию, что и российские рабочие и крестьяне — от патриотического подъема в начале войны к социалистической революции в конце. Так что это не особенность России, а вполне себе общеевропейская закономерность.
Но вернемся к России. Так вот, к 1917 году рабочая и крестьянская масса России была почти всплошную социалистической, и даже кадеты, которые считались еще перед войной едва ли не революционерами, потеряли всякий авторитет и были вынуждены уходить из Временного правительства — в Советы, как, впрочем, и в Учредительное собрание, они практически не попали.
Мало того, как только выяснилось, что "социалистическое" Временное правительство не собирается кончать войну, а, напротив, желает вести ее "до победного конца", масса поддержала большевиков, несмотря на то, что их программа была куда радикальнее "среднесоциалистической".
Всего за четыре года — от "ура-патриотизма" к социализму и за полгода — от умеренных его форм до радикально революционных.
Кстати, нельзя думать, что на Западной Украине всплошную негативно относятся к социализму. Там гораздо чаще, чем в Киеве, не говоря уж о Москве, можно услышать, что при Союзе жилось лучше.
Впрочем, это не очень важно, как относятся к социализму на Украине. На данный момент важнее, что подавляющее большинство граждан Украины очень трепетно относится к Украине. Не важно, что это патриотизм глупый и реакционный. Не важно даже, что он по преимуществу антикоммунистический и антисоветский. Как бы не относились к социализму и к Советскому Союзу, но факт остается фактом: Украина как отдельная страна возникла в условиях социализма. То же Временное правительство даже слышать не хотело о какой-то суверенной Украине. Мало того, оно не хотело даже обсуждать вопрос о национально-культурной автономии Украины в составе России. Владимир Винниченко вспоминает, что возглавляемую им делегацию Центральной Рады, прибывшую в Петроград для переговоров по этому вопросу, три дня промурыжили в приемных министерских кабинетов и так и не приняли. Советское же правительство сразу признало независимость Украины. Уже другой вопрос, что Центральная Рада не только до последнего поддерживала уже свергнутое Временное правительство в лице контрреволюционно настроенного Штаба Юго-Западного фронта, но и всячески содействовала концентрирующимся на Кубани монархистам, готовящимся к борьбе за восстановление "единой и неделимой". Это и положило начало противостоянию между Советской Россией и Центральной Радой, из которого Центральная Рада вышла очень оригинальным способом — "пригласив" на Украину немцев, которые через месяц буквально прикладами и пинками под зад вытолкали Центральную Раду и поставили у власти бывшего царского генерала Скоропадского.