– Хитрая ты…
– Как иначе! С вами, мужчинами, и не такие уловки выдумывать приходится.
– А знаешь, что… Я согласен! Поддержу твою инициативу!
– Э, нет, друг, это не инициатива, это обещание! Можно даже сказать, клятва.
Мари придвинулась ближе к Иссуру и торжественно положила руку ему на плечо.
– Исраэль Эртман, ты клянешься больше никогда в этой жизни не плакать?
– Клянусь своим потом и кровью, что никогда не заплачу.
Теперь уже мальчик опустил ладонь подруге на ключицу.
– А ты, Мария Эргард, клянешься никогда не плакать в этой жизни?
– Клянусь своим потом и кровью, сердцем и желудком, что с этого момента не пророню ни слезинки.
Иссур собрал ладони подруги вместе и обхватил их своими с двух сторон.
– Вот теперь точно – клянемся.
– Клянемся, – прошептала Мари, не отводя взгляда от улыбающегося мальчика.
Дни медленно перетекали в недели, и вскоре, если верить карманному календарю Мари, прошел целый месяц. Друзья все работали на фундаментах и развлекали сожителей по бараку, а ночами, если не сильно уставали, говорили обо всем на свете. Иссур рассказывал подруге анекдоты, смешил историями из жизни и иногда погружался в философские рассуждения о создании и развитии мира, используя при этом сложные и неизвестные девочке слова. А Мари жаловалась другу на жесткие рамки, которые ей устанавливали в школе, думала над тем, кем же хочет стать по профессии и пересказывала сказки фрау Катрин. Эти сказки были добрыми и всегда хорошо кончались. Потому они Иссуру не особо нравились.
– В жизни не бывает так, чтобы все всегда завершалось настолько замечательно, здесь многое является неправдой. Не понимаю, зачем обманывать людей?
Мари смеялась и хлопала друга по голове:
– Глупый, это же особенности жанра. В сказках всегда что-то не совпадает с реальностью. Тебя никто не обманывает.
– Меня-то не обманешь, а вот подрастающее юное поколение может впоследствии разочароваться в жизни, узнав, что не у всего бывает радостный конец.
– То есть ты уже не являешься подрастающим поколением?
– Я все об этом мире уже знаю, для меня не существует неразрешимых загадок и проблем, все можно рассчитать по простому алгоритму. Из любой ситуации есть выход.
– Да ты что? А ну-ка, просветленный, расскажи мне тогда, зачем нас держат здесь, в этом старом, грязном бараке и заставляют работать на стройке по несколько часов?
Иссур укоряюще поглядел на девочку:
– Ну ты палку-то не перегибай.
С каждым днем кусочки хлеба, выдаваемые на ужин, будто становились меньше, а марципана на них могло и не встречаться. Травы в овощном супе тоже поубавилось. Иссур объяснял это прибытием в лагерь новых людей и обычным временным дефицитом продуктов.
– Ничего, это ненадолго. Скоро наверняка на поезде привезут питание, и мы будем есть как прежде.
Однако это обещанное «прежде» все никак не наступало. Совсем скоро Мари впервые столкнулась с чувством постоянного голода и резей в животе. В ненавистной школе ее хотя бы полноценно кормили три раза в день наваристой кашей, ароматными супами, мягким мясом с гарниром, заполняли до краев граненые стаканы кисловатым компотом. Здесь, разумеется, ничего такого девочке не предоставляли. Есть хотелось постоянно: с самого пробуждения до поздней ночи. Однако вскоре ощущение голода будто растворилось в девочке, стало ее вечным спутником, и перестало приносить настолько невыносимые страдания. Конечно, порой конечности Мари сводило внезапной судорогой от резкой боли, а в глазах темнело, но Иссур неизменно помогал девочке подняться и прийти в себя.
– Что бы я без тебя делала… – тихо хрипела Мари, опираясь на дружеское плечо. А мальчик молчал и едва заметно качал головой.
Однажды за ужином Иссур вдруг решительно протянул свою хлебную порцию подруге.
– Возьми, я не голоден, – отрезал он, отведя взгляд в сторону. Девочка приоткрыла рот от изумления.
– Врешь! Ты голоден! Просто хочешь, чтобы я съела побольше, так?
Мальчик не ответил и продолжил держать руку на весу.
– Я сильная, выдержу. Не нужно мне твоих подачек.
Иссур сжал кулаки и злобно процедил сквозь зубы:
– Ты еле держишься на ногах и падаешь в обморок несколько раз в день. Если так пойдет и дальше, то… – мальчик остановился на половине фразы и нервно сглотнул. Напряженно сдвинутые брови и поджатые губы помогли Мари понять друга без слов. Она положила свою ладонь на черноватую от грязи щеку Иссура и тепло улыбнулась:
– Я ценю твою заботу, но… я могу справиться и без нее. Правда. Лучше ешь сам.