– Иссур, ты не…
– Нет! Даже не начинай! Кто я, по-твоему, мужчина или изнеженная принцесса?
– Ты – мужчина, но ты не должен…
– Хватит! Устал слушать!
Иссур сдернул с затылка «салфетку», вскочил на ноги, и направился к выходу, потирая переносицу.
– Сейчас он ответит, сейчас он получит…
– Нет, не надо!
Мари перекрыла мальчику дорогу, раскинув в стороны руки.
– Пусти! Я ему покажу, как подобает обращаться к девушками!
– Иссур, я прошу тебя…
– Пусти! Пусть меня высекут, пусть пристрелят, но я не позволю трогать тебя!
– Дурак!
Девочка медленно сползла на землю перед другом, обхватила руками голову и наклонилась к земле.
– К чему сейчас твое глупое благородство? Ты умрешь, с тобой умру и я. Я потеряю единственного родного человека, Иссур. Ради этого ты сейчас пойдешь драться с военным? Убивая себя, ты приставляешь дуло и к моему виску! Бестолочь, когда же ты уже это поймешь?!
Мари закричала в землю. Закричала, как орлица, навсегда потерявшая птенцов. Как мать солдата, нашедшая в списке погибших заветное имя. Вся боль, накопленная за долгие месяцы заключения, выплеснулась в одну минуту, когда ее, казалось бы, железная воля дала слабину. Иссур опустился рядом с девочкой на колени. Его растерянный взгляд бегал по подруге, руки застыли в нескольких сантиметрах от драгоценных плеч.
– Почему ты такой?! Почему ты считаешь себя рыцарем, которому поручено спасать девицу из плена злобного дракона? Ты ведь говорил, что не веришь в сказки, говорил, что они обманывают людей. А в итоге сам оказался обманутым.
Иссур прикоснулся к щеке подруги.
– Ты права. Я сам себя обманул. Наивно думал, что смогу уберечь тебя от всего дурного. Но сам этот лагерь – воплощение зла, и мы с тобой обмазались в нем как поросята в грязи. Просто я хотел сделать так, чтобы ты страдала чуточку меньше.
Мари подняла на мальчика красноватые глаза.
– Страдала меньше, когда тебя бы расстреляли у той дальней стены? Страдала меньше, когда увидела бы твое безжизненное тело? Мы с тобой вместе и должны все беды переносить одинаково. На работу – вместе, с работы – вместе, на допрос – вместе, и на расстрел – вместе.
– Но ведь ты страдаешь больше…
– Да, мне может достается больше телесных пыток. Но ты переживаешь их вместе со мной, перенимаешь боль на себя. Так что всего поровну. Уж поверь мне. У меня по математике была твердая четверка.
– Отчего же не пять?
– Учительнице я не нравилась со своими выходками, вот она оценки и занижала.
Дети звонко рассмеялись. В темном бараке снова воцарился покой.
Глава IX
Однажды Мари заметила за собой пугающую вещь. Когда очередным промозглым утром на улицу выносили мертвого ребенка, она не почувствовала ничего. Ничего не кольнуло в груди при виде открытых в предсмертной судороге глаз, упирающихся в потолок. По телу не пробежала дрожь, когда сестричка умершего с плачем побежала за носилками, хватая военных за штанины. Мари испугалась внезапной пустоты и рассказала обо всем другу. Тот ответил:
– Ты уже привыкла к смерти, привыкла видеть ее каждый день, каждое утро. Потому больше на нее и не реагируешь.
Мари поежилась.
– А когда настанет мне время умирать, я буду бояться смерти?
– Мы боимся смерти только тогда, когда у нас есть стимул жить. У тебя он есть?
– Конечно. Ты.
– А страна?
– А что страна? Из-за нее я и погибну. Посуди сам. Кто послал меня сюда? Страна. Кто заставляет выполнять бессмысленную работу? Страна. Да, я люблю свою страну. Люблю до сих пор. Но тот, кто ей управляет, видно, ее не любит.
– Уж не знаю, что у этого управляющего в голове творится, но мне как-то тоже расхотелось для него работать.
– Тогда зачем мы до сих пор это делаем?
– Думаю, ради них.
– Кого?
– Них, – Иссур обвел рукой маленьких жителей барака. – Они работают вместе с нами, хотя во многом слабее нас. И мы должны сделать так, чтобы они выжили, выросли и помогли сделать нашу страну лучше. Через обычную постройку этих деревянных сараев, как ты верно подметила, мы ничего не добьемся.
– Получается, у нас будет своя цель и мы будем жить не зря?
– Да.
– Но ведь тогда мы будем бояться смерти.
– Нет, глупая, – улыбнулся Иссур, – Мы точно будем знать, что у нас остались потомки: эти ребята, наследники и продолжатели нашего «рода», наших идей, нашей правды. Над правдой смерть не властна. Так сказал этот… как его… Шокскир.