Последующие события этого воззрения, как увидим, вполне себя не оправдали.
В начале марта 1854 г. Государь Император, в сопровождении Наследника Цесаревича и Великих Князей Константина Николаевича, Николая Николаевича и Михаила Николаевича, посетил Финляндию, в которой не был с июня 1833 г. Несомненно, что «кроме распоряжений по обороне, Император имел в виду лично удостовериться в настроении населения. И все виденное, без сомнения, укрепило в нем доверие к финскому народу». Через Выборг и Фридрихсгам, где был осмотрен кадетский корпус, оказавшийся в полном порядке, Николай Павлович прибыл 2 (14) числа в Гельсингфорс. С раннего утра до позднего вечера народ густыми толпами окружал дворец, а во время парада л.-гв. финского стрелкового батальона окна, крыши, лестницы вокруг сенатской площади были унизаны зрителями, коих, как предполагают, собралось здесь от 8 до 9 тысяч[54]. Везде Его Величество сопутствовали искренний энтузиазм и преданность жителей. Родители подымали детей на руки, чтобы показать им «величайшего из современных венценосцев». Государь, как отец в кругу своего семейства, ходил среди народа, милостиво кланялся ему, клал свою руку на головы и плечи ближайших счастливцев. В университете преподаватели и студенты встретили Государя пением «Боже, Царя храни». Вечером на лицевой стороне университета красовался транспарант с латинской надписью, указывавшей на то, что «Император уготовил пристанище возрожденной из пепла» (т. е. Абоской академии). Во время царского обеда, студенты пели под балконом дворца русский гимн и свою народную песню «Ворт-ланд» (Наш край). Вечером город «тонул в огне иллюминаций». «Его Императорское Величество и Его Сыновья во время всего пребывания в Финляндии имели случай убедиться в горячей преданности финского народа Своему Монарху и Его Дому», писали тогда «Абоские Известия». «Helsingfors Tidningar» (от 18 марта), описывая пребывание Государя в Финляндии, говорил, между прочим: Тот в Гельсингфорсе, «Чьей могущественной воле и щедрой руке он в наибольшей части обязан своим современным состоянием»; Он здесь, «Чьи взоры повелевают всеми и помимо блеска короны... Он пришел — и все сказали друг другу: Император все тот же... Высокий, могучий, как раньше, стоял Он среди нас... Его лик стал еще более властным и вселяющим преклонение».
Финляндцы просили Государя о защите их в предстоящую войну, что, конечно, было обещано и войска двинуты из России для охраны финского побережья.
Тогда же Царь посетил и Свеаборг, где находилась часть нашего флота и строились канонерские лодки.
Встреча, оказанная финнами, глубоко тронула Государя, что видно из Высочайшего рескрипта (от 12 — 24 марта) на имя господина ген.-лейт. Рокасовского. «Посетив Финляндию в начале сего месяца, Я был глубоко тронут радушной встречей всех сословий любезно-верного Мне Великого Княжества. В общей их преданности нашел Я самый утешительный отголосок Моему искреннему к ним расположению.
Мне столь же приятно было вновь удостовериться, что правительственные учреждения и лица, неутомимо стремятся развить благосостояние края; Я давно знаю, что этой постоянной цели Моих попечений споспешествует возвышенная нравственность народа, с внутренним убеждением сознающего и исполняющего свой долг.
Никогда не сомневаясь в сих доблестных чувствах Моих верных финляндцев, Я поручаю вам изъявить им Мою душевную признательность и неизменное благоволение». Вместе с тем, для раздачи бедным Финляндии, Высочайше даровано было 5 тыс. руб.