Некоторые лица воспользовались присутствием неприятельского флота у берегов Аланда для того, чтобы не исполнить требований закона по судоходству и таможне. Желая избежать таможенной очистки, большая часть шкиперов на Аландских судах брали у начальника английского флота в Ледзунде свидетельства на беспрепятственное плавание в Швецию. Эти свидетельства выдавались без особых почти формальностей и, кроме того, распущен был слух, что паспорта финляндских таможен в шведских портах не действительны и что аландские суда допускаются к очистке в таможнях Скандинавии лишь под английским и французским флагом. Были и столь дерзкие шкипера, которые потребовали возврата из таможен денег, внесенных ими ранее за грузы.
Некто И. Ф. Энквист (Enqvist) очень часто и обстоятельно рапортовал ф.-Глазенапу, из чего можно заключить, что этот финляндец занимал какую-то официальную должность. 22 октября 1854 г. он доносил между прочим из Або: «Аландские жители оказывают сопротивление земским чиновникам и не признают более пасторских прав. Молодой народ хочет переправиться в Швецию, чтобы избавиться от необходимости нести русскую военную службу, из чего можно заключить, как и предполагалось, что он более настроен по-шведски, чем по-русски.
Адмирал Шанц донес (6 — 18 авг. 1854 г.) генерал-губернатору: «Твердое мое мнение (но не секретное) есть, что на Аланде много изменников». Абоский губернатор писал, что аландцы весьма трусливы и «все сделают за деньги». Лейтенант барон Бойе, со слов пастора Форстрема, сообщил о непохвальном их поведении.
Когда подобные сведения дошли до ген.-л. Рокасовского, он должен был изменить свое мнение об аландцах и (в авг.) донес военному министру, что образ мыслей между ними довольно неблагоприятен видам нашего правительства, что они старались доставлять неприятелю за плату все возможные сведения и т. п.
Однако, при наличности всех указанных печальных фактов, большинство аландцев, по словам фон Борна, «вело себя добросовестно относительно Монарха и отечества». Это же подтвердил и подпоручик Гаделли. В его дознании значится, что «жители Аланда, как служащие, так и лучшего сословия, исполнили свой долг, если не вменить им в вину того, что некоторые из последних, как и крестьяне, продавали неприятелю в Финбю и Годбю скот, который по приказанию коронного фохта, по объявленной в церкви публикации, должны были доставлять неприятелю». Чтобы извинить аландцев, приходится не ставить им на счет также расхищения крепостного имущества (железа, муки, кирпича, котлов, мундиров и т. п.) и лоцманских услуг неприятелю, так как об этих печальных явлениях подпоручик Гаделли тоже упоминает в своем расследовании, прибавляя, что наиболее жадными для наживы оказались жители Иомале, Сунда, Сальтвика, Хаммарланда и Эккер-Э. Указания же на услуги аландских шкиперов попадаются довольно часто кроме того в записках, веденных во время крейсерства английского флота в Балтийском море в 1854 г.
Общее мнение французов об аландцах было таково, что они более преданы шведам, чем русским, и что они страдали, когда исход войны 1808 — 1809 годов передал их в руки Императора Александра I. В Англии также было распространено воззрение, что финляндцы с энтузиазмом присоединятся к союзникам и восстанут против России, в надежде вернуться к Швеции. Непир признал такое мнение ошибочным. Расположение финнов к Швеции оказалось традиционным; но, в сущности, они были довольны своим правительством, от которого получили разные льготы. Быть финном значило открыть себе свободный доступ всюду. Существование в Финляндии партии, желавшей независимости своей родины, Непир не отрицает. Англичане, принявшие участие в кампании, писали, что «все порядочные люди, с кем мы только ни встречались здесь, совершенно преданны России и не желают быть подчиненными ни шведам, ни англичанам «К этому же мнению склонился и министр иностранных дел Швеции, барон Стирнельд, сказавший нашему посланнику в Стокгольме, что аландцы не проявили симпатии к иноземцам, хозяйничавшим на острове и лишь покорялись требованиям необходимости; что они вообще были сдержаны и не увлеклись иллюзиями, которыми рассчитывали подействовать на них союзники. ч «Образ мыслей аландских крестьян был в пользу русского правительства, так как они помнили оказанные благодеяния», читаем в дознании подпоручика Гаделли. Абоский губернатор также находил, что «более смыслящие жители не желают никакой перемены в управлении краем и вполне верны подданнической присяге».