— Знову здалося? — питає писклявий брат Че Гевари. — І так кажду ночь. Я щас скажу, шо дальше буде. З боку Майдану прибіжать нам помагати.
Він сміється.
Невдовзі з боку Майдану і справді підбігає інша група.
Натовп розсмоктується: хтось іде спати, хтось у бік Майдану — шукати пригод.
О другій ночі повз мене пробігають на вихід двоє підлітків, років по п’ятнадцять-сімнадцять. На ходу заправляють за пояси пістолети.
— Не махайте ними так! — кричить підліткам дядя Толік, авторитетний літній охоронець з автоматом.
Спускається сотник однієї з груп, що живуть у КМДА. Скаржиться, як важко йому контролювати своїх.
— Тому я й кажу, переїжджати треба! — зітхає дядя Толік. — А то ж 500 «тітушок» в одному будинку.
Параноїдальний охоронець приводить за шкирку якогось чоловіка. Апелює до дяді Толіка:
— Он ходит и слушает! Ходит и слушает, что мы говорим!
Спускається сотник затриманого, свідчить, що той свій.
Я згадую, як ходив у туалет робити записи, щоб не забути точні фрази. А якби хтось зайшов? Згадую, що у мене фотоапарат під курткою, хоч я й фоткав лише артефакти, а не людей. Намагаюся триматися під захистом дяді Толіка з автоматом.
— У меня крыша едет! Крыша едет! — скаржиться параноїдаль-ний охоронець.
Повз нас пробігає хлопець із довгим чорним волоссям і вогником в очах. Показує рукою на свій телефон:
— В три часа ночи «Альфа» штурмует. Зачистка. Полная. Серьезные люди звонили.
Ця повна зачистка є архетипом у КМДА. Але о четвертій ранку дядю Толіка знову змінює Донцов, а о п’ятій я не витримую і йду спати. Змушую себе бодай роззутися, вмощуюся серед інших бійців і вирубуюсь.
Артем Чапай, Insider
2 квітня 2014
Часть майдановцев позже запишутся в Национальную гвардию. Часть пойдут в добровольческие батальоны. О нескольких автору достоверно известно, что они принимали участие в обороне села Пески возле Донецкого аэропорта.
На оставшихся — и новоприбывающих — все более будет давить общественное мнение и власть. Почти через полгода, после неудачной попытки 7 августа, Майдан окончательно зачистят от палаток 9 августа 2014-го.
Московское время
Посредине озера Донузлав стоит одинокий корабль — героический «Константин Ольшанский». Когда-то именно он эвакуировал из Ливии, где разгоралась гражданская война, украинцев и граждан других стран.
В ночь на 6 марта он оказался заблокирован российскими военными вместе с другими украинскими кораблями.
После того как состоялся «референдум», «Ольшанский» отошел от пристани и к берегу с тех пор не возвращается.
— Как только пришвартуемся, нас тут же атакуют, — говорит капитан Дмитрий Коваленко. И печально добавляет: — Завтра все окончательно решится. Стоять на озере мы больше не можем. Это конец.
По традиции, на закате на корабле спускают украинский флаг. С берега слышно, как играет гимн. Шлю капитану смс-ку: «Слава Украине!»
Никогда не думала, что буду вот так запросто слать подобные сообщения героям, пусть и проигравшим. Не их же вина, что так получилось.
Несколько дней назад я сидела в кабине Коваленко и слушала его истории и истории его соратников. Маленькая комнатка, полки с книгами про военных и корабли, крохотная тахта, сваренный кофе на подносе.
Каждый час слышалось, как в озеро с корабля вылетала граната. Командиры выглядели сильными и смелыми, шутили, что в случае атаки пальнут из пушек — «этим мало не покажется». Они понимали, что их бросили на произвол судьбы, но точно знали, что не намерены переходить на сторону оккупантов.
Вряд ли перейдут. Просто сложат полномочия и уедут подальше с захваченной земли.
Воинские части в Крыму окружены, повсюду военные переходят на сторону России. Но не все: есть такие, которые намерены стоять до конца.
Звонят из Севастополя: российский спецназ вынудил их разоружиться, приказал новый командир — раньше он был заместителем бывшего «проукраинского» командира. И тем не менее, они по-прежнему рассчитывают на защиту Киева.
Морпех Алексей Никифоров, который организовал в керченской части концерт офицеров, сообщает, что их еще не заставляют сдаться — возле части по-прежнему только казаки, русских военных нет.
— Но скоро, видимо, все решится, — говорит он подавленно, хоть и пытается оставаться уверенным. — Простите нас. Простите нашу армию, простите за все.
Настроение у обычных крымчан по-прежнему приподнятое. Ездят с российскими флагами, обсуждают новые реалии, гадают, когда у них поднимутся зарплаты и пенсии. Правда, про туристический сезон говорят неуверенно.