Но тут с другого берега реки открыла огонь танковая пушка, и ее снаряд угодил в ближайший дом. Внезапно раздались выстрелы и нашей противотанковой пушки. Не успел я подумать о том, что ей удалось подойти неожиданно быстро, как ее меткий выстрел поразил вражеский танк, и его объяло пламя.
Он продолжал гореть и два часа спустя, когда мы заняли окопы русских, которые создали здесь свой плацдарм. Темнело. В отблесках пламени горевшего танка можно было видеть действия противника, окапывавшегося по другую сторону реки. Однако в этом им сильно мешал наш беспокоящий огонь.
Ночь была отвратительной, ведь нам пришлось провести ее на речном берегу в окопах вместе с убитыми русскими. Позади нас полыхали отдельные деревенские дома, создавая впечатление, что мы окружены призраками. Вдобавок пошел дождь, который лил не переставая. В общем, было не до сна.
На рассвете на надувных лодках приплыли солдаты пехотного полка и под прикрытием нашего огня переправились через реку. Они с ходу опрокинули русских, а мы отошли в деревню.
Однако уже вечером нам пришлось покинуть деревню и в нескольких километрах восточнее ее отрыть позиции на передних скатах, чтобы обеспечить фланги нашей ударной группы, голова которой находилась возле линии Сталина[15].
Улашановка, 8 июля 1941 года
– Дружище! Сколько еще продлится эта непрерывная езда? – в сердцах крикнул я своему водителю. – Целую неделю мы топтались на одном месте, а теперь, по-видимому, нам предстоит выиграть войну за один день!
Ефрейтор Рулл повернул ко мне залепленную грязью голову, выплюнул пыль, скопившуюся у него во рту, и ухмыльнулся. Его белые зубы блеснули на фоне потемневшего лица.
– Ты развалился в коляске, словно принцесса на горошине. Небось мозоль на заднице натер? – заметил он.
– Тебе хорошо рассуждать, Этте, – пожаловался я. – Вы, водители, восседаете в мягком мотоциклетном седле, как в бабушкином кресле, а моя коляска забита барахлом до отказа. Естественно, что я отбил себе все, что можно. Надо сказать, чтобы вечером санитар наложил пластырь на мою задницу.
– Надо же, у нашего кандидата в офицеры зад стал как у павиана. Послушай, а может, у тебя геморрой? – заметил сидевший сзади водителя второй стрелок Антек.
– Геморрой? – переспросил слабо разбирающийся в медицине Рулл. – Это что-то съедобное?
– Мысли Этте, как всегда, заняты жратвой, – хмыкнул я.
– С продовольственным обеспечением творится что-то невообразимое! Три ломтика сухих ржаных хлебцев на весь день! – посетовал Рулл, отличавшийся исполинским телосложением и весивший около двух центнеров. – Мой желудок сморщился, словно чернослив.
– Смотри, как бы у тебя голова не сморщилась и ее не выставили напоказ на ярмарке, – бросил Антек.
– Оставь фантазии «сморщенному немцу»! – огрызнулся Этте. – В Верхней Силезии, разлюбезный мой Антон, я и со сморщенной головой буду выглядеть писаным красавцем.
– Вам хорошо трепаться, сидя в мягких седлах, – в сердцах заметил я, упершись в запасное колесо и с ожесточением уставившись на дорогу.
Впереди нас ехал мотоцикл командира отделения, сзади – мотоцикл со вторым пулеметом, а позади него следовал четвертый и последний мотоцикл командира нашей группы, составлявшей половину отделения. В тот день отделение унтер-офицера Рашака являлось головным в колонне батальона. Правда, это не совсем соответствовало действительности, так как далеко впереди шли еще две боевые разведывательные дозорные машины. В целом же между Ровно и Житомиром в восточном направлении продвигалась целая танковая группа Клейста с задачей выйти к Киеву.
Внезапно первый мотоцикл остановился, затормозили и остальные.
– Боевые разведывательные дозорные машины возвращаются! Впереди что-то происходит! – закричал унтер-офицер Рашак.
Тут на огромной скорости примчались обе восьмиколесные машины и остановились возле начальника колонны, доложив, что впереди около большого населенного пункта обнаружены крупные силы противника с танками.
– Продвигаться на максимальной скорости! Не теряя темпа, смять неприятеля и взять населенный пункт! Бронебойщики – вперед! – последовал новый приказ.
Когда две противотанковые пушки, прицепленные к открытым вездеходам, присоединились к головному взводу, события начали набирать обороты. Большая скорость продвижения привела к появлению гигантского пылевого облака, и если противник нас и обнаружил, то определить, какие силы на него надвигались, он не мог.
15
Линия Сталина – оборонительная линия в СССР, представлявшая собой систему узловых оборонительных сооружений на границе СССР до 1939 г. Она состояла из укрепрайонов от Карельского перешейка до берегов Черного моря. В Советском Союзе так официально никогда не называлась.