[9] да оплачивать услуги адвоката. Хватит с меня и одного процесса. Я бросил жену так, без развода. Думал, она будет преследовать меня, но прошло несколько месяцев, и она не подавала признаков жизни. Наведя справки, я узнал, что жена моя, не расторгнув брака со мной, вышла замуж за другого. Тут я возликовал! Решил: упеку ее в тюрьму. Стал было разыскивать, где она поселилась, но найти не смог. Словно сквозь землю провалилась. Лишь после долгих поисков я выяснил: она вышла замуж за человека, работающего в Ливии, и уехала с ним. Да, забыл сказать, офицера, моего земляка, уволили в отставку. Меня засудить им не удалось: у следствия не оказалось против меня письменных улик. Я ни в чем не сознался, и единственным свидетелем обвинения выступала моя жена, которая вскоре исчезла. Все уверяли, что меня должны оправдать. Но суд решил иначе: дело это, дескать, имеет политическую окраску, ибо связано с обороной страны и нельзя доверять воспитание будущих граждан Египта человеку, который в свободное от работы время занимался тем, что помогал людям уклоняться от выполнения их священного долга — защиты родины. Нанятый мною адвокат объяснил, что уволили меня в нарушение закона. Если бы законы соблюдались как положено, меня бы оправдали. Теперь же мне остается искать защиты у Аллаха. Я, признаюсь, тогда не понял, какое отношение моя деятельность имела к политике и защите отечества от злоумышляющих против него врагов революции. Ведь я всего-навсего помогал несчастным беднякам, не ведающим различия между буквой «алиф» и кукурузным початком, решить сложные для них проблемы. А взвалил я на себя эту обузу, поскольку три четверти моих соплеменников неграмотны, — так сказать, расплачивался за их отсталость. Клянусь, я считал, что поступаю как патриот. По сути дела я выполнял те же функции, которые в Европе и в Америке возложены на различные общественные организации. И за это угодил под суд. Люди стали называть меня маклером. Уж не знаю, кто первый произнес это слово, но оно служит мне оправданием: ведь я устраивал дела других. Даже имя мое забылось, ко мне обращались, кто — устаз[10]маклер, кто — маклер-эфенди. Это наводит меня на некоторые философские размышления. Полагаю, как бывший учитель начальной школы я вправе пофилософствовать. Слово маклер означает посредник, и моя обязанность — посредничать между людьми, которые не могут сами защищать свои интересы, и правительством, интересы которого никто толком не знает. Я нахожу выходы из запутанных ситуаций, и когда мне удается решить проблему, доставлявшую людям неприятности и огорчения, чувствую себя по меньшей мере Занати-халифом или Адхамом аш-Шаркави. К слову сказать, Адхам был в родстве с моим дедом. Различие между мною и ими лишь в том, что их оружием были меч и ружье, а я вооружен острым умом и изворотливостью. И обо мне можно легенды слагать. Воспеть все мои деяния смог бы только сказитель с ребабом, да и ему пришлось бы петь и играть все лунные ночи напролет, как в добрые старые времена, — увы, им никогда уже не вернуться на египетскую землю. Немало славных дел я совершил, и единственным счастьем моим было успешно довести начатое до конца. Теперь-то мне ясно: не оказывай я людям этих услуг, само существование мое потеряло бы всякий смысл. Мне скрывать нечего, могу как на духу поведать, на что я способен: раздобыть удостоверение личности человеку, который и не рождался на свет, заключить брак между людьми, никогда друг о друге не слышавшими, продать землю, существующую лишь в воображении, передвинуть межевые знаки между полями, заполучить подписи нужных лиц под документами, которых они не читали. О, я могу многое. Но с особой охотой занимаюсь делами, связанными с освобождением от воинской повинности.
вернуться
Как правило, по условиям брачного контракта, при вступлении в брак калым за невесту выплачивается не полностью, оставшуюся часть муж выдает жене в случае развода.