Он лежал на своей огромной кровати, под безразмерным одеялом, в ночном колпаке.
- Может быть, они потерпели крушение? - предположил барон Спранг.
- Вряд ли. Мы ведь спаслись, а наше положение хуже, чем у них. Нет, просто шторм раскидал нас в разные стороны. Как штурманы? Уже определили наши координаты?
- По последним данным - получасовой давности, - мы находимся примерно в четырехстах милях к западу от Южной Америки. Ближайшая от нас точка континента - на сорок пятом градусе.
Герцог приподнялся и потянулся за кружкой горячего молока, которую только что поставил на ночной столик старый слуга.
- Каким курсом мы идем?
- Прежним. На север.
- Хммм... - промычал герцог и отхлебнул молока.
- Хотите изменить курс, сир?
- Почему вы так решили, барон?
- Нас больше никто не толкает в спину. Зачем нам Небесная Леди? Не лучше ли возвратиться на родину? Тогда у наших людей сразу поднимется настроение.
- А в чем дело? Что-нибудь случилось, пока я спал? Барон кивнул.
- Бунт среди свободных, в Пилктауне. Уже подавлен. Зачинщики арестованы.
Он посмотрел на корабельные часы.
- Сейчас они, наверное, уже раскаялись в содеянном.
- Пилктаун... - задумчиво повторил герцог. - Надо же, как точно угадала жена. А в остальных местах?
- Люди недовольны. Поэтому я бы советовал вернуться домой, сир.
- Отказаться от нового Небесного Властелина?
- А вдруг его на самом деле не существует? Вдруг это все пустые сплетни?
- Вряд ли, - не согласился герцог. - Никто из наших бывших друзей не произвел на меня впечатление труса, готового сорваться с места при малейшей опасности. А выгоды в случае захвата нового корабля огромны. Вы только представьте себе, барон! Новехонький, блестящий, без малейшей царапины! Мы получим власть над целым континентом! А если захватим весь флот, то сможем господствовать и над Европой, и над Россией! Разве плохо будет тогда нашим людям?
Барон замялся.
- Оно, конечно, хорошо бы, но ведь...
- Никаких "но"! - решительно сказал герцог. - И пусть твои агенты немедленно начнут распространять слухи о будущих победах и трофеях!
- Слушаюсь, сир, - сказал барон совершенно без всякого энтузиазма. Только меня очень беспокоит та слишком ответственная роль, которая отведена в ваших планах этому подводнику. Не слишком ли мы ему доверяем?
- На восемьдесят процентов я в нем уверен, оставшиеся двадцать даст нам Андреа. А в ней я не сомневаюсь...
Герцог так говорил, потому что накануне шторма разговаривал с дочерью, улучив момент, когда Робин отправился на очередную экскурсию по кораблю.
Герцог нашел, что его дочь изменилась к лучшему: вместо откровенной, специально для него припасенной дерзости на ее лице застыло выражение сытого самодовольства.
- Ну, кисонька, - сказал он ей, - как ты находишь нашего гостя? И, что более важно, как он тебя находит?
Она сидела в его личных апартаментах на пуфе, поджав под себя ноги. На корабле потеплело, поэтому она была в своей любимой накидке из воздушной ткани с глубоким декольте.
Принцесса сыто улыбнулась и ответила:
- Он влюблен в меня по уши.
- Да? Ты уверена? После трех дней знакомства?
Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась еще более сыто.
- Можешь мне поверить. Мое женское чутье никогда меня не подводило.
Герцог сдержал снисходительный смешок и спросил:
- А ты?
Она тряхнула головой так, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Другому этот жест не сказал бы ничего, но герцог знал свою дочь как облупленную.
- Он... очень мил... И не похож на других...
- Могу себе представить.
Она подозрительно нахмурилась.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, видишь ли... Ты для него не просто первая встречная, а первая встреченная настоящая живая женщина. И ты до сих пор такого не встречала, а? Был у тебя до сих пор хоть один девственник?
Про себя герцог подумал, что наконец-то его дочь нашла себе партнера, озабоченного сексуально не меньше, чем она сама, что главное для его дочери - это потенция самца, а оружие в первой пробе всегда острее уже использованного в боях.
- Я заметил, дочь, - продолжил он, - что ты не вводишь его в круг своих знакомых. Почему? Боишься, что подружки отобьют? Почему вы все время одни?
Она скривила губы.
- Не говори глупостей. Просто не было времени. Мы...
Она замолчала, подбирая слова.
- ... были заняты? - засмеялся герцог. - Так?
Она нахмурилась.
- К тому же я думаю, что мы не были одни. За нами, наверное, смотрели твои шпионы, так ведь?
- Ну, доченька, если бы мои шпионы смотрели за вами, я бы сейчас с тобой не разговаривал. А мне надо знать одну очень важную вещь.
- Какую?
- Каково твое мнение о Робине?
Она не поняла и удивилась.
- О Робине?
"Боже милостивый!" - подумал он.
- У тебя хорошее мнение о Робине?
Она удивилась еще больше.
- Ну я же говорила, он очень мил...
- Прекрасно. Очень все понятно. Ну а еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?
- Что именно? Не пойму, что тебя интересует?
"Неужели эта безмозглая телка - моя дочь?" - с раздражением подумал герцог, но вслух сказал:
- Как говорит твое безошибочное женское чутье? Можно ли ему верить? Он искренен?
Глупое выражение на ее лице стало еще более тупым.
- Искренен? В чем?
Он глубоко вздохнул и заговорил очень медленно, делая большие паузы между словами:
- Он рассказал нам очень много чего интересного о своей жизни, о подводной базе, о своих планах... Мой вопрос очень простой: есть ли у тебя тень сомнения хотя бы в небольшой детали? Ты веришь ему абсолютно?
Он посмотрела на него с жалостливым недоумением.
- Ну а как же, папа? Он влюблен в меня как бобик, я же говорила. Для меня он все сделает.
- Это не совсем то, что мне нужно, но, видно, ничего не поделаешь, придется подождать... И пожалуйста, доченька, не упускай лишнего случая убедиться, что он действительно влюблен в тебя как бобик. И ублажай его, прошу тебя, по мере сил, даже когда он тебе надоест.
- Ну что ты, он мне никогда не надоест.
- Но я же тебя отлично знаю, ты вся в мать. И вот еще что: прислушивайся к его словам. Я знаю, это будет нелегко, но я очень тебя прошу. Вдруг ты уловишь какую-нибудь несообразность, какое-то противоречие в его словах, тогда немедленно сообщи мне, договорились?