Рин отвел взгляд от принца и повернулся к герцогу.
– Вы правы. Элои – перед тем как они превратились в элоев – нашли альтернативные источники энергии. Они проникли глубоко внутрь земной поверхности, до областей с высокой температурой и давлением. На дне океана они построили специальную станцию, связанную с базой мощными кабелями.
Это была совершенная ложь, но Рин не хотел говорить о ядерном реакторе. Он предполагал, что на эту тему среди выживших людей наложено табу.
– А кто работает на станции? – спросил барон Спранг. – Ведь, как я понял, элои на это не способны.
– Автоматы, – ответил Рин. – Под управлением программ. Элои, конечно, застыли в своем развитии, – «как и вы», – подумал он. – Но программы на базе самообучающиеся, они реагируют на все изменения во внешней среде и надежно защищают элоев. Но не только это. Программы сами, без всяких внешних причин, совершенствуют и себя, и оборудование, и базу. База, например, в настоящий момент имеет гораздо большие размеры, чем первоначально.
Барон нахмурился.
– Большие размеры? А откуда берутся строительные материалы?
– Со дна моря. Этим занимаются специальные роботы. Вы просто представить себе не можете, сколько в земной мантии полезных ископаемых!
Эта часть рассказа была абсолютной правдой.
– Вас воспитывали машины? – спросила баронесса. – С самого рождения?
Корабль снова накренился и завибрировал. Рин немного подождал, потом продолжил:
– Да, баронесса, хотя я считал их людьми. Программы выглядели и вели себя совершенно как люди, только их нельзя было потрогать.
– Они вас учили?
– Очень многому.
– А религиозное воспитание? – спросила баронесса. – Они учили вас слову Божьему?
– Да, я знаю, что такое религия. Меня познакомили со всеми основными верованиями.
– Но вы, конечно, христианин?
Рин помедлил, прежде чем ответить. Он давно заметил крестик на шее у баронессы. Ему уже было известно, что на «Властелине Мордреде» исповедуют христианство католического типа. Даже принцесса Андреа пожертвовала вчера утренними любовными утехами ради посещения церкви («Так ведь сегодня воскресенье», – непонимающе поглядела она на него, когда он спросил, зачем она туда идет).
Тщательно обдумав ответ, он произнес:
– Из всех религий наибольший интерес вызвало у меня христианство, но я не могу сказать, что я – христианин.
– Естественно, – сказала баронесса, – ведь машины не могли вас окрестить. – Она повернулась к герцогу. – Сир, как можно скорее велите кардиналу Флюку принять нашего гостя в лоно церкви!
Герцог замялся.
– Э-э-э… Ну разумеется, я поговорю с кардиналом… – И тут же снова постарался сменить тему. – Да, Робин, вы знаете, что меня еще удивляет? То, что элои, обнаружив, что с вами произошла ошибка, не исправили ее. Почему они не изменили вашу структуру, не превратили вас в элоя?
– Этическая Программа не разрешила.
– Этическая Программа?
Но как только Рин собрался объяснять, что такое Этическая Программа, как дверь без стука отворилась, и в столовую ворвался техник в сером мундире. Он поклонился одному герцогу и стал быстро докладывать:
– Сир, положение ухудшается. Главный пилот и главтех докладывают, что ситуация требует вашего присутствия на капитанском мостике.
По лицу герцога пробежала тень.
– Моего присутствия? Помилуй Бог, чем я могу помочь главным специалистам? В технических вопросах они имеют полную власть, и я им полностью доверяю.
– Сир… – начал техник и запнулся. Он оглядел сидящих за столом и продолжил: – Сир, боюсь, что я неточно выразился, когда сказал, что ситуация ухудшается. Она приближается к критической точке, за которой потребует решений, выходящих за пределы их компетенции.
Рин почувствовал, как принцесса Андреа снова схватила его за плечо. Баронесса перекрестилась, и леди Твила в точности воспроизвела ее движение. Герцог заметно побледнел. Рин тоже испугался. Первое, что пришло ему в голову, – бежать наверх и забраться в Той. Но он тут же оставил эту мысль. Во-первых, в одиночку ему туда не добраться, а во-вторых, даже если он и попадет наружу, его тут же сдует штормовым ветром. Нет, придется разделить общую участь.
Герцог поднялся из-за стола.
– Видимо, придется все-таки пойти, – мрачно сказал он.
Барон Спранг торопливо поднялся вслед за повелителем.
– Можно, я тоже пойду? – встрял Рин. – Я еще не бывал на капитанском мостике.
Андреа потянула его за рукав, но он не обратил на это внимания. Герцог, явно думая о другом, механически кивнул. Рин встал, но Андреа вцепилась в него и не захотела отпускать.
– Ты меня бросаешь? Пожалуйста, не уходи, Робин!
– Я ненадолго, – стал он ее утешать. – Может быть, я сумею чем-нибудь помочь.
Принц усмехнулся.
– Конечно, сумеете. Вы же знаете тайны Старой Науки. Вам ничего не стоит быстренько починить наш двигатель, и мы будем спасены. А вот мне, бедному-несчастному невежде, придется остаться в обществе милых дам и весело провести время, не зная, сколько его еще нам осталось.
И он потянулся к бутылке. Его поведение показалось Рину достойным, а самообладание – похвальным, но потом несколько испортили впечатление дрожащие руки, со стуком наливавшие вино из бутылки в бокал.
В редкие минуты отдыха от любовных занятий Рин успел совершить несколько экскурсий по кораблю. Андреа с удовольствием показала ему аристократический район, но дальше идти не захотела. Пришлось прибегнуть к услугам барона Спранга, который приставил к нему гида и вооруженного стража (каковы были функции последнего, Рин так и не понял, но все это показалось ему весьма подозрительным).
Рин знал, что большую часть объема Небесного Властелина занимают огромные газовые накопители, но оставшегося пространства с лихвой хватало для жизни многочисленной команды. В основном люди жили внизу, на нижней палубе; там жило большинство свободных и рабов. Там были их каюты, маленькие фабрики, магазины, оружейные мастерские, гидропонические сады и луга для домашних животных: кур, свиней и коз (с которыми рабы зачастую жили под одной крышей). Все это находилось в центральных отсеках нижней палубы, а от центра отходили многочисленные запутанные коридоры, ведущие к орудийным установкам, к караульным помещениям и казармам. У Рина в мозгу сложилась пестрая картина человеческого улья, разделенного на соты газовыми накопителями. Если сложить длину всех коридоров, всех лестниц, лифтов, то получится, наверное, больше тысячи миль. Такое вот впечатление у него осталось от кратких прогулок по кораблю.
Путешествие к капитанскому мостику было одним из самых коротких. Он находился прямо под апартаментами герцога. Короткий путь до лифта, недолгий спуск – и вот они уже у цели.
Худой мужчина, одетый, как и все остальные, в серое, но в высокой шапке с золотым шнуром, шагнул вперед и поприветствовал герцога, едва тот вышел из лифта.
– Сир, к сожалению, наше положение оставляет желать лучшего. Мы теряем высоту, несмотря на форсированный режим работы двигателей и максимальную температуру газа.
– На какой мы высоте? – спросил герцог, входя в помещение.
Рин последовал за ним, с любопытством оглядываясь. Помещение имело около сорока футов в длину, максимальная ширина его составляла не более пятнадцати футов. Его изогнутые стены были прозрачными, но смотреть через них было не на что: за бортом царила абсолютная темнота. Комната была полна снующими туда-сюда людьми в серых мундирах, на лицах которых отражалось сильнейшее беспокойство. Рин отметил про себя, что большая часть электронного оборудования простаивает без пользы, но несколько панелей все же светились сигнальными огоньками.
– … Всего две тысячи футов, – докладывал тем временем главтех. – И мы продолжаем терять два фута в минуту. Этот чертов дождь утяжеляет нас, что сейчас совершенно некстати.