– А в чем дело? Что-нибудь случилось, пока я спал? Барон кивнул.
– Бунт среди свободных, в Пилктауне. Уже подавлен. Зачинщики арестованы.
Он посмотрел на корабельные часы.
– Сейчас они, наверное, уже раскаялись в содеянном.
– Пилктаун… – задумчиво повторил герцог. – Надо же, как точно угадала жена. А в остальных местах?
– Люди недовольны. Поэтому я бы советовал вернуться домой, сир.
– Отказаться от нового Небесного Властелина?
– А вдруг его на самом деле не существует? Вдруг это все пустые сплетни?
– Вряд ли, – не согласился герцог. – Никто из наших бывших друзей не произвел на меня впечатление труса, готового сорваться с места при малейшей опасности. А выгоды в случае захвата нового корабля огромны. Вы только представьте себе, барон! Новехонький, блестящий, без малейшей царапины! Мы получим власть над целым континентом! А если захватим весь флот, то сможем господствовать и над Европой, и над Россией! Разве плохо будет тогда нашим людям?
Барон замялся.
– Оно, конечно, хорошо бы, но ведь…
– Никаких «но»! – решительно сказал герцог. – И пусть твои агенты немедленно начнут распространять слухи о будущих победах и трофеях!
– Слушаюсь, сир, – сказал барон совершенно без всякого энтузиазма. – Только меня очень беспокоит та слишком ответственная роль, которая отведена в ваших планах этому подводнику. Не слишком ли мы ему доверяем?
– На восемьдесят процентов я в нем уверен, оставшиеся двадцать даст нам Андреа. А в ней я не сомневаюсь…
Герцог так говорил, потому что накануне шторма разговаривал с дочерью, улучив момент, когда Робин отправился на очередную экскурсию по кораблю.
Герцог нашел, что его дочь изменилась к лучшему: вместо откровенной, специально для него припасенной дерзости на ее лице застыло выражение сытого самодовольства.
– Ну, кисонька, – сказал он ей, – как ты находишь нашего гостя? И, что более важно, как он тебя находит?
Она сидела в его личных апартаментах на пуфе, поджав под себя ноги. На корабле потеплело, поэтому она была в своей любимой накидке из воздушной ткани с глубоким декольте.
Принцесса сыто улыбнулась и ответила:
– Он влюблен в меня по уши.
– Да? Ты уверена? После трех дней знакомства?
Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась еще более сыто.
– Можешь мне поверить. Мое женское чутье никогда меня не подводило.
Герцог сдержал снисходительный смешок и спросил:
– А ты?
Она тряхнула головой так, что ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Другому этот жест не сказал бы ничего, но герцог знал свою дочь как облупленную.
– Он… очень мил… И не похож на других…
– Могу себе представить.
Она подозрительно нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, видишь ли… Ты для него не просто первая встречная, а первая встреченная настоящая живая женщина. И ты до сих пор такого не встречала, а? Был у тебя до сих пор хоть один девственник?
Про себя герцог подумал, что наконец-то его дочь нашла себе партнера, озабоченного сексуально не меньше, чем она сама, что главное для его дочери – это потенция самца, а оружие в первой пробе всегда острее уже использованного в боях.
– Я заметил, дочь, – продолжил он, – что ты не вводишь его в круг своих знакомых. Почему? Боишься, что подружки отобьют? Почему вы все время одни?
Она скривила губы.
– Не говори глупостей. Просто не было времени. Мы…
Она замолчала, подбирая слова.
– … были заняты? – засмеялся герцог. – Так?
Она нахмурилась.
– К тому же я думаю, что мы не были одни. За нами, наверное, смотрели твои шпионы, так ведь?
– Ну, доченька, если бы мои шпионы смотрели за вами, я бы сейчас с тобой не разговаривал. А мне надо знать одну очень важную вещь.
– Какую?
– Каково твое мнение о Робине?
Она не поняла и удивилась.
– О Робине?
«Боже милостивый!» – подумал он.
– У тебя хорошее мнение о Робине?
Она удивилась еще больше.
– Ну я же говорила, он очень мил…
– Прекрасно. Очень все понятно. Ну а еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?
– Что именно? Не пойму, что тебя интересует?
«Неужели эта безмозглая телка – моя дочь?» – с раздражением подумал герцог, но вслух сказал:
– Как говорит твое безошибочное женское чутье? Можно ли ему верить? Он искренен?
Глупое выражение на ее лице стало еще более тупым.
– Искренен? В чем?
Он глубоко вздохнул и заговорил очень медленно, делая большие паузы между словами:
– Он рассказал нам очень много чего интересного о своей жизни, о подводной базе, о своих планах… Мой вопрос очень простой: есть ли у тебя тень сомнения хотя бы в небольшой детали? Ты веришь ему абсолютно?
Он посмотрела на него с жалостливым недоумением.
– Ну а как же, папа? Он влюблен в меня как бобик, я же говорила. Для меня он все сделает.
– Это не совсем то, что мне нужно, но, видно, ничего не поделаешь, придется подождать… И пожалуйста, доченька, не упускай лишнего случая убедиться, что он действительно влюблен в тебя как бобик. И ублажай его, прошу тебя, по мере сил, даже когда он тебе надоест.
– Ну что ты, он мне никогда не надоест.
– Но я же тебя отлично знаю, ты вся в мать. И вот еще что: прислушивайся к его словам. Я знаю, это будет нелегко, но я очень тебя прошу. Вдруг ты уловишь какую-нибудь несообразность, какое-то противоречие в его словах, тогда немедленно сообщи мне, договорились?
Она кивнула, но было видно, что она ничего не поняла. «Ну ладно, – подумал герцог, – может, потом сообразит».
– Все, кисонька, можешь идти, мы договорились.
Но она не сдвинулась с места.
– Что такое? – удивился он.
– Отец, ты помнишь, мы договаривались еще кое о чем?
– О чем же, детка? – удивился он еще больше.
– О том, что, если я стану его любовницей, ты исполнишь любое мое желание?
«Боже милостивый и милосердный, – подумал он, – а я и забыл!»
– Ну кисонька, это же я просто так выразился фигурально, понимаешь? К тому же ты, по-моему, уже получила от нашего договора столько удовольствия, что тебе грех требовать большего!
– И тем не менее мы заключили договор, и ты дал слово его выполнить, а если откажешься, то я…
Он поспешно прервал ее.
– Ну ладно, хорошо… Только, мне помнится, что договор вступит в силу, если он поможет нам в борьбе с врагом…
– Не беспокойся, он сделает все, что я скажу, – уверенно заявила она.
– Ну что ж, тогда и приходи, требуй награду. Ты уже придумала, что будешь просить?
Дочь ласково улыбнулась отцу.
– Да, и еще пол твоего царства в придачу, папочка!
Несколько секунд герцог с грустью разглядывал свое дитя.
– Киска, ты с каждым днем становишься все больше похожа на свою мать.
В сопровождении личного телохранителя и барона Спранга Рин шел к Той по огромному покатому корпусу «Властелина Мордреда». Был ясный солнечный день, который нисколько не омрачали небольшие пушистые облака, не спеша проплывающие высоко в небе над гигантским воздушным кораблем. Рин обратил внимание на каких-то людей, работавших в некотором отдалении, ближе к носовому отсеку.
– Кто это и что они там делают? – спросил он барона. – Обшивку полируют?
– Это солнечные батареи, их чистят рабы, – ответил барон. – На них нарастает особый вид летающей плесени. Если их регулярно не очищать, они выходят из строя.
– Все батареи необходимо чистить? – спросил Рин. – Даже те, что на самом боку корабля?
Барон кивнул.
– Обязательно.
– Опасная работенка, должно быть?
– Опасная, – согласился барон. – Каждый год мы недосчитываемся довольно большого числа рабов.
Рин быстро отметил для себя, что положение рабов на «Властелине Мордреде» весьма незавидное.
Той была прикреплена к поверхности «Властелина Мордреда» паутиной канатов. Рин приближался к ней со смешанным чувством. Наступал решительный момент. Или он заставит программу подчиняться, или Той превратится в двадцать тонн бесполезного металла.