– Мило умер, Саймон, – сказала Джен дрожавшим от страха голосом. – Откуда ты его знаешь?
Саймон поразился.
– Умер? Но это невозможно! Он же неуязвим!
– Его убил вышедший из повиновения робот. Кибероид. Затоптал насмерть. – От страха ей стало трудно дышать. – Откуда ты знаешь Мило, Саймон, скажи? Я сойду с ума от страха!
Он спокойно посмотрел на нее и холодно произнес:
– Потому что я – это Мило, Джен… в каком-то смысле.
– Нет! Нет! – отказывалась она понимать ужасные слова. – Это неправда! Этого не может быть!
– Боюсь, что это именно так. Я – что-то вроде копии Мило. Конечно, во мне есть и часть твоей ДНК, но в основном я все-таки – Мило. Или стану таковым в скором будущем.
– Я не верю!
– Надо доказывать? – нахмурился он. – Память у меня еще не восстановилась… Последняя по времени сцена – это когда мы с тобой на «Благоуханном Ветре» после аудиенции у Хорадо. Мило, судя по всему, обрюхатил тебя через несколько дней после этого. Память у меня здесь обрывается… Да, не ввели в меня… Но зато я помню все, что было до этого. Очень хорошо. Помнишь, например, как мы, то есть Мило и ты, первый раз встретились? Как Бенни привел тебя в барак для рабов и отдал Банчеру? Помнишь, как я вырвал тебя у Банчера? Как ухаживал за тобой после той встречи с Хаццини?
У Джен подкосились ноги. Она попыталась схватиться за стену, но рука прошла насквозь, как будто она стала чем-то нематериальным. Потом все. Пустота.
Глава 11
Она умерла. Хотя дышала и даже могла двигаться, но совершенно механически, просто так, без всякого желания. Желания умерли. Она открыла глаза. И увидела белый потолок госпиталя. Значит, она лежит в лечебной капсуле. Без одежды. Как только у нее возникла мысль об одежде, кто-то накинул на нее одеяло. Чьи-то заботливые руки помогли сесть. Это был Киш. Рядом стоял Шен. Оба с сочувствием глядели на нее. Она все вспомнила. Но без отчаяния и страха. Ведь ее чувства умерли, и их похоронили, чтобы они не мешали ей жить. Положили в гроб и закопали. Медицина знает свое дело. С помощью лекарств она теперь сможет спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, Саймон сказал, что он – копия Мило… Боль потянулась к ней из своей могилы, но схватить за сердце не смогла.
– Сколько времени я была без сознания? – спросила она Киша.
– Около часа, – ответил Киш. – Мы сразу положили вас в мед-машину. Программа ввела вам смесь транквилизаторов. В результате процесс торможения в коре головного мозга избирательно развился настолько, что локализовал очаг возбуждения и понизил скорость передачи импульсов между высшей нервной системой и вегетативной. Скоро вы заснете.
Джен кивнула.
– Где он? Я хочу его видеть.
– Госпожа, мне кажется, это неразумно, – сказал Киш.
– Мне надо его увидеть, – настаивала она.
Киш поглядел на Шена, и Шен вышел. Джен оделась.
– С Небесным Властелином, которого мы преследовали, случилось несчастье, – сказал Киш.
– Да? – без всякого интереса спросила она.
– Он пустил на нас глайдеры. Эшли их сожгла.
– Да, другого выхода, наверно, не было.
– Это еще не все. Он не хотел сдаваться, и Эшли взорвала его водородные накопители. Все моментально сгорело.
Вот как. Значит, началось. Открытое неповиновение Эшли. Но страшная новость не вызвала ужаса. Благодаря пониженной скорости передачи импульсов между головным мозгом и спинным. Очень полезная вещь. Надо бы попросить почаще колоть ей эту чудесную смесь.
– Кто-нибудь остался в живых?
– Очень мало. Их подобрали другие корабли. Сейчас ищут оставшихся, но надежды найти еще кого-нибудь очень мало.
Вошел Шен, вслед за ним – Саймон. Ее чувства старались вылезти из могилы, но не могли поднять тяжелую крышку гроба. Да, он очень вырос, пока лежал в коме. Прежняя одежда стала ему совсем мала. Он выглядел уже лет на шесть, а не на четыре. И двигался не так, как Саймон: походка, жесты, поворот головы – все было чужое. Все от Мило!
– Верни мне сына, – спокойно сказала она.
Он понял ее не сразу.
– Это невозможно. Его больше нет.
– Где он?
– Ну, где-то в потустороннем мире… Я не очень силен в метафизике. Но точно знаю, что именно здесь, в данном месте, и именно сейчас, в данный момент, его нет. Он, как бы это сказать поточнее, стерт. Как старая запись. Поверх него записали меня. Правда, не очень качественно. Но со временем, я думаю, все утрясется.
Она тщательно взвесила его слова, не обращая внимания на стоны из могилы. Саймон умер навсегда.
Саймон – то есть, Мило, – торопливо заговорил:
– Я понимаю, тебе это сильно не нравится, но представь себе и мое состояние! Просыпаюсь – и что? Я в теле ребенка! Мы так не договаривались! Я не хочу быть в теле ребенка. Что за дурацкие шутки!
– Ты – Мило?
– Ну да… в некотором смысле.
– И ты помнишь, как ты меня… ты мне сделал ребенка?
– Я тебе уже говорил, что не помню этого, но, очевидно, что так оно и было.
– Зачем? – тихо спросила Джен.
– Инстинкт самосохранения, – ответил он. – Чем больше копий, тем больше шансов на выживание. Выживание – вот высший закон бытия, я тебе не раз уже втолковывал. Хотя вообще-то Мило, то есть «я», насколько помню, уже зарядил одну женщину своей копией. И на одной из космических станций, на Бельведере, уже живет один такой. И еще один – на Марсе. Не понимаю, зачем создавать лишних конкурентов… Короче говоря, почему я – или «он» – обрюхатил тебя, я не понимаю. Вроде бы таких планов у меня не было.
– Ты был очень возбужден, – устало сказала она. – Наверное, потерял контроль над собой.
Он пожал плечами и улыбнулся.
– Очень может быть. Совершенно не исключаю. Но все равно я не должен был просыпаться. Еще слишком рано. Сначала ребенок должен был вырасти.
У Джен кончались последние силы. Она предприняла последнюю попытку.
– Нельзя ли как-нибудь переписать то, что осталось от Саймона, из твоего мозга в другой?
– Нет, Джен. Оставь надежду. Он умер. Его больше нет. Нигде. И никогда больше не будет.
Джен без сил опустилась на медицинское ложе. Засыпая, она услышала тихие шаги вылезшего из заточения чувства отчаяния.
Когда Джен проснулась, чувства окружили ее со всех сторон. Первым ее стало терзать горе по навсегда утерянному сыну. Она заплакала и плакала очень долго, а когда устала и протерла глаза, то увидела, что рядом с ее постелью стоит Киш со стаканом в руке. Она почувствовала сильную жажду и с благодарностью взяла у него стакан.
– Как вы себя чувствуете, госпожа? – спросил он.
Она отпила глоток холодной воды и сказала:
– Не так уж и плохо. Правда, не во всем.
Ее тело хорошо отдохнуло, только мозг не мог никак расслабиться. Она огляделась и увидела, что лежит у себя в комнате.
– Сколько прошло времени, пока я спала?
– Двое суток, госпожа. Последние сутки – в своей постели.
Она отдала пустой стакан Кишу.
– Что делал все это время «он»?
– Вы спрашиваете про Саймона?
– Не зови его так! – резко бросила она. – Саймон умер! Теперь он не Саймон, а Мило! Понятно?
– Да, госпожа… Э-э, Мило всюду совал свой нос и обо всем расспрашивал. Наши с Шеном возможности удовлетворять его любопытство быстро иссякли, и он полностью переключился на Карла… и Эшли.
– Мне это очень не нравится, – заявила она.
– И что же с ним делать? – спросил Киш. – Мы с Шеном предлагаем убрать его на другой корабль.
– Может быть. Не знаю. Надо подумать…
Она действительно не знала, что делать. Да, конечно, Саймон умер, но живо его тело. Может быть, Мило обманывает, и на самом деле есть шанс, что…
Нет, это все иллюзии. Надо от них избавиться, иначе они сведут ее с ума. Она подняла голову вверх.
– Эшли!.. Ты что молчишь? Я хочу говорить с тобой!