Выбрать главу

– Элои мне не понятны, – сказала Джен. – У них есть возможности помочь людям, а они ушли в мир иллюзий.

– Их мир не более иллюзорен, чем твой, дорогая моя, – весело возразил Мило. – У них просто другая цель в жизни. У тебя цель – что-то сделать в этом мире, а у них – достичь определенного душевного состояния. Люди издревле делились на эти две категории. Те, что много занимались собой, уходили в монастыри, чтобы впасть в нирвану, например, или чтобы слиться в одно целое с Богом…

– Только не надо лекций, Мило, – поморщилась Джен. – Не порти нам аппетит.

С лица Мило сразу сползла маска добродушия. Он отвернулся к Робину.

– Послушай, сначала я подумал, что твоя машина – обыкновенная дешевка, но теперь, познакомившись с ней поближе, вижу, что ошибся. Это не просто продукт Старой Науки, это порождение Науки Новейшей! Неужели элои не утратили навыков инженерной работы?

Робин отрицательно покачал головой.

– Нет, это работа не элоев, а их программ.

И он объяснил, как уже объяснял герцогу, что элои, перед тем как стать элоями, разработали самообучающиеся программы и вручили им свою судьбу.

Мило покачал головой.

– Они, значит, кайфуют, а программы за них работают. Нехорошо. Как ты думаешь, можно будет с ними договориться?

– С программами? Сомнительно…

– Ничего, – махнул рукой Мило, – я уверен, что найду способ.

– Я не понимаю, Робин, как ты уцелел? – спросила Джен. – Почему тебя не уничтожили, когда обнаружили отклонения в развитии?

– Не разрешила Этическая Программа.

– Этическая Программа?

– Да, элои разработали Этическую Программу перед тем, как превратиться в элоев.

– Зачем?

– Этическая Программа следит за элоями и не допускает антиобщественных поступков. Ведь у них нет никаких барьеров против абсолютного индивидуализма. Кроме того, Этическая Программа следит за разного рода вещами типа того, чтобы, например, все человеческие зародыши, с которыми производятся эксперименты, не доживали до пятинедельного возраста, определенного Организацией Объединенных Наций…

– ООН?! – вскричал Мило. – Ну и ну! Почти полтысячелетия прошло, как ООН распалась, а ее правила все еще действуют!

– Элои были честными, добросовестными учеными… до того, как стали элоями. И вели себя как им подобает до самого конца.

– Если они такие хорошие, то почему не помогли людям? – спросила Джен.

– Сам я точно не знаю, но обучающие программы рассказывали мне, что ученые решили, что все погибло (и в этом они не сильно ошибались: вспомните время сразу после Генных войн) и что их существование как ученых и представителей человечества лишено всякого смысла, и поэтому им остается только позаботиться о себе. Но перед уходом в иной мир они заложили в программы свои благородные принципы, и в результате меня не уничтожили в зародыше, потому что, когда обнаружилась моя нестандартность, мне уже было больше пяти недель от роду. Этическая Программа запретила модифицировать меня, пока я не достигну зрелости и пока не смогу сам выбрать свою судьбу. Я, конечно, отказался от высокой чести вступить в общество элоев.

– То есть, ты остался жить по чистой случайности? Это значит, что комплекс сложнейших программ дал сбой? Маловероятно! Что-то здесь не так…

Робин пожал плечами.

– Это все, что я знаю. Больше ничего не могу добавить.

Мило яростно почесал затылок.

– Ну что ж, какова бы ни была причина сбоя, у нас у обоих есть повод порадоваться ошибке программ, которая привела к твоему появлению на свет.

Мило повернулся к Джен.

– А как ты? Тоже небось рада, а?

И он посмотрел на женщину таким масляным взглядом, будто грязью измазал.

– Им нужен ты.

– Я? Зачем? – притворно удивился герцог. – Вы разве не сказали им, что я низложен?

– Мы сказали, – печально произнес принц Дарси, – но они отказались разговаривать с женщиной. Мусульмане, что с них возьмешь…

– Ну а ты? Или ты уже не мужчина?

Принц Дарси вспыхнул, но сдержался.

– Меня они тоже всерьез не воспринимают. По их мнению, я – мальчишка и… калека.

– То есть я для вас с матерью должен таскать каштаны из огня? С какой стати? – усмехнулся герцог и скрестил руки на груди.

Принц прокашлялся и тихо произнес:

– Они требуют твоего восстановления на троне.

Герцог откинул голову назад и торжествующе рассмеялся.

– Теперь понимаю, почему ты пришел один. Твоя мамаша, наверное, от ярости заболела. Ну хорошо, я принимаю твои извинения. Накажу вас потом. – Герцог встал с кровати. – Сейчас я немедленно лечу на «Меч Ислама» и посмотрю, что можно исправить.

Очень медленно, будто это стоило ему напряжения всех душевных сил (так оно и было на самом деле), принц склонил голову:

– Да, сир.

Через час герцог сидел перед Эль Рашадом. От его торжества не осталось и следа. За трон ему предстояло заплатить слишком большую цену.

– Ты – болван, – сразу заявил Эль Рашад. – Не послушал меня и в результате потерял все. Я же тебе говорил: отдай его мне! Мои палачи сумели бы вытянуть из него все! А ты? Ты даже был настолько глуп, что бросил нас…

– Я не хотел бросать вас, – возразил герцог. – Это шторм виноват.

– Замолчи! – закричал Эль Рашад. – Я сам все знаю! Из-за тебя мальчишка перебежал на сторону Небесной Леди! Теперь наша задача стала вдвое сложнее!

– Он меня обманул, – поник головой герцог. – Но он казался таким… Он и моя дочь… Я был так уверен в нем…

– Ты должен искупить свою вину! – потребовал Эль Рашад.

– Сделаю все, что смогу. Но что я могу?

– Ты возглавишь атаку на флот Небесной Леди. Если нужно, пойдешь на таран флагмана. Ты дашь нам возможность высадиться на другие корабли этой Небесной Ведьмы.

– Я должен пожертвовать своим кораблем? – удрученно произнес герцог. – А если я, э-э-э, откажусь?

– Тогда ты сможешь сам оценить искусство моих палачей. Через час содержательной беседы с ними тебе дадут кинжал. Ручаюсь тебе, что ты сам с радостью перережешь себе глотку!

Герцог кивнул и сказал:

– Я все понял.

Теперь он уже жалел, что ему вернули трон.

Джен взглянула на Робина. Тот безмятежно спал. Она не переставала удивляться, как он ухитряется в безнадежном положении сохранять абсолютное спокойствие. Она тщетно взывала к его инстинкту самосохранения. Он сначала соблазнил ее, а потом спокойно заснул. А вот она заснуть не может. Почему же он так себя ведет? Он совсем не глуп. Наверное, он все-таки что-то знает, но ей не говорит. Но это так жестоко с его стороны…

Робин сохранял свою безмятежность и за завтраком, за которым им прислуживал необычно хмурый Киш. Когда Киш вышел, Робин сделал ей знак, чтобы она следовала за ним в ванную.

Там он прошептал ей прямо в ухо:

– Настала наша очередь делать ответный ход.

«Слава Богине-Матери», – подумала Джен. Только бы Робин не просчитался. Она-то совершенно не видит никакого выхода.

– Что мне делать? – спросила она одними губами.

– Знаешь, в коридоре есть дверь наружу, на наблюдательную палубу?

Она кивнула. Ей уже приходилось пользоваться этой дверью, чтобы выкинуть череп Мило.

– Иди туда, – прошептал он, – но не сразу, а как будто случайно. Я приду через десять минут.

– Что ты задумал? – недовольно спросила она. – Прыгнуть за борт? Ты где-то заначил парашюты?

Он ласково улыбнулся.

– Нет, у меня припасено кое-что получше. Там нас встретит мой летательный аппарат.

Она чуть не захлопала в ладоши, но тут же нахмурилась.

– Но ведь его еще не заправили горючим…

Они ведь вместе за завтраком расспрашивали Киша о положении с заправкой.