Владимир Путин на встрече с военкорами, июнь 2023 года. Фото: Kremlin.ru
Мне кажется, что этот процесс переламывания себе самому хребта является желаемой целью властей, необходимой для диктатуры. Смысл здесь не просто в том, чтобы заставить людей вслух соглашаться с войной, а в том, чтобы они над собой эту процедуру проделали, чтобы они сами себя переубедили, чтобы они заставили себя поверить в заведомое вранье.
Этот факт переубеждения себя, процесс убеждения себя в истинности вранья — самоунижение, на которое ты идешь, прекрасно на самом деле все понимая, делаешь это, исходя из страха или из соображений выгоды, отказываясь от совершенно очевидных истин. Убеждение себя в истинности вранья ради выгоды или из страха — вот этот процесс, и есть процесс самообращения в рабство.
За прошедшие 30 лет из-за недогляда власти, которая, повторюсь, была увлечена бизнесом, выросло поколение, предоставленное само себе и относительно свободное. И это поколение нужно было снова призвать к сапогу. Это поколение нужно было прижать к ногтю, обратить его в рабство, потому что это было поколение не рабское.
Опыт самостоятельного сгибания себя, опыт переламывания себе самому хребта — это и есть опыт обращения нынешнего поколения в рабство.
Любой человек испытывает острую необходимость просто для поддержания психоэмоционального баланса ощущать себя на стороне правды, ощущать себя в целом хорошим, добропорядочным человеком. Тебе предлагают при этом оправдывать массовые убийства, бомбежку городов, убийство гражданских жителей, принимать войну против страны. И это учитывая, что Украина — не какая-то абстрактная страна, а страна соседняя, где люди выглядят точно как ты, живут в точно таких же квартирах, с такими же коврами на стенах. Усилия требуются серьезные для того, чтобы объяснить себе, что так и надо.
Власти, понимая, разумеется, тотальную аморальность всего, что творят, судорожно пытаются найти обоснование, объяснение своим людоедским действиям.
Реальный мотив здесь заключается в том, что эти люди боятся потерять всё, Путин боится потерять власть, Путин боится столкнуться с невозможностью передать свои завоевания и накопления следующему поколению этой своей наследственной, как они предполагают, новой аристократии. Отсюда необходимость остановить те естественные процессы развития в российском обществе, которые происходили в последнее время.
Фото: EPA-EFE / MAXIM SHIPENKOV
Тем не менее, обосновывая необходимость сакрализации власти через кровь, они играют в опасную игру. Они должны объяснить людям, что кровь проливается не напрасно, что всё это оправдано, что другого выбора не было и что Россия находится на правильном пути, что люди гибнут не зря. Самым действенным способом стало переворачивание реальности с ног на голову и самовиктимизация. То есть представление себя вместо агрессора, которым, разумеется, российская власть и Россия как государство являются, — жертвой. Отсюда истории о том, что, дескать, нас в это во всё втянули, нам не оставили выбора западные партнеры Украины, мы были вынуждены реагировать, мы защищаемся, мы не нападаем.
То, что это совершенно с фактами никак не сходится и никакой проверки реальностью выдержать не может, не имеет значения, потому что гораздо важнее здесь та эмоция, которая подбрасывается людям, и упоительность переживания этой эмоции, которая совершенно затмевает неубедительность аргументации. Прежде всего это эмоции обиды, ресентимента и мести, навязывание народу ощущения себя как жертвы, которая тем не менее способна теперь каким-то образом за свои беды отомстить. Само это ощущение настолько сильно и настолько ярко переживается людьми, которые унижены собственным государством, что способно приносить удовольствие. Как наркотическое вещество, оно дает им упоение, и отвлечение, и временное избавление от тревог и болей.
Поэтому пропаганда не то чтобы убедительна, но она заразна, и она справляется со своими функциями, несмотря на то, что сегодня она врет одно, завтра другое, заставляет людей забыть о том, о чем врала вчера, и не особенно тревожится по поводу убедительности своей аргументации.
Потому что сила эмоции и упоительность важнее, чем факты. Однако шаг за шагом происходит отдаление от правды, и от этого возникает, разумеется, диссонанс.