А именно о том, как раскулачить Пекаря с наименьшими потерями. Ведь доходов от ликёрки им вполне бы хватило, чтобы в течение года погасить долг перед банком в полном объёме. Только вот согласится ли банк подождать?
О том, как вырулить в ситуации с заводом, Гоша пока не думал. Они прямо ко дню рождения Пекаря отправили тому полное досье на него самого. Дурно пахло досье, а, значит, стоило немало. Только вот уже две недели от Пекаря не было ни привета, ни ответа. Склонен, блин, к аффектации… Значит, держит паузу.
Наконец парниковый официант принёс салаты. Что ж, от голода пока не умерли, значит и в остальном есть шанс прорваться! Горячие стейки, приятно похрустывая под ножом, укрепили уверенность. Нет таких крепостей, которые им не по плечу. Не построили ещё.
В зале было немноголюдно. Какая–то немолодая парочка, вяло переругиваясь, ковырялась в тарелках, да группа студентов накачивалась пивом. На широком плоском мониторе почти беззвучно скакал, стрелял, любил и побеждал вечно молодой Клинт Иствуд. Ему было легко. Все проблемы он решал меткой пулей, успокаивая совесть задуванием дымящегося ствола.
На ресторанной салфетке Гоша нарисовал Стратегию Выхода из Великой депрессии. А именно — схему погашения долга в несколько этапов. Для красоты замысла этапы именовались шагами.
Шаг первый — жалкие попытки конвертации той рублёвой массы, которую они выручили за шапочный заказ. Плюс всё то, что можно было выжать из продажи шапочного бизнеса. Шаг второй — перехватить долларей у родных и близких. В эту категорию попадали: Толик, Виолетта (тут Лёвка покраснел), и, конечно, Котов. Ведь именно его уши они спасали, отдав Пекарю золотую жилу. Шаг третий — договориться с банком о пролонгации долга.
— Гош, ты про газеты забыл. Может, «Московский вестник» продадим? А заодно уж, — Лёвка печально вздохнул, — и «Добрые вести». Всё равно сейчас с рекламой не ахти, все жмутся, как скупой рыцарь.
Гоша отрицательно помотал головой, его брови сдвинулись в одну линию:
— Ни в коем случае. Во–первых, их сейчас никто не купит. За нормальные деньги. Во–вторых, на сегодняшний день это наше, возможно, единственное оружие защиты. И нападения. Так что три шага вперёд и ни шагу назад, — Гоша смял салфетку и, бросив в пепельницу, аккуратно поджёг. Клинт Иствуд одобрительно сдвинул шляпу.
Подскочившему официанту Гоша, не глядя, сунул крупную купюру. Всё в порядке, парень. Взвейтесь кострами, синие ночи, это сигнальный огонь, парень. Блондинка, застонав, раскрыла губы навстречу, но Клинт Иствуд проскакал мимо.
Настроение, несмотря ни на что, поднималось с каждым проглоченным куском мяса и глотком колы.
Наконец, со жратвой было покончено. Можно было бы заказать и кофе, дабы залакировать остальное. Клинт Иствуд, уничтожив десяток головорезов, наконец заметил истомившуюся блондинку. Гоша сделал знак официанту, тот кивнул издалека и направился к ним, держа на кончиках пальцев поднос. И, не успев выслушать новый заказ, прямо посредине их стола водрузил блюдо с пирогом. Пирог был круглый и с аккуратной — крест–накрест — решёточкой по центру. Экран потемнел — не иначе, как Иствуд принялся за блондинку всерьёз, что целомудренным зрителям вестернов видеть не полагалось.
— Это что? Это не нам, нам — кофе! — отмахнулся Лёвка.
— Извините, именно вам просили передать, — уверенно ответил пупырчатый официант. — А кофе сейчас принесу. Эспрессо? Капучино?
— Два двойных эспрессо, — за двоих решил Гоша. — Так кто просил передать?
— Кажется, с яблоками, — повёл носом Лёвка.
— Вон тот господин, — обернулся в сторону бара официант.
Гоша с Лёвкой дружно посмотрели в ту же сторону, но увидели лишь медленно закрывавшуюся входную дверь. Неутомимый Клинт Иствуд вновь скакал в неизвестность. Эффектные клубы чёрной пыли подчёркивали белизну его рубашки апаш.
— Ладно, несите кофе, — вздохнул Гоша.
Официант отошел, а Гоша с Лёвкой сначала уставились друг на друга, а потом перевели взгляд на яблочный пирог.
— Ну, давай, что ли, попробуем? — и Лёвка занёс над пирогом нож с вилкой.
— Подожди, — отвёл его руки Гоша. Он сам взял пирог и переломил его надвое.
И вправду — с яблоками. Да не только. Из желтоватой яблочной начинки торчал автоматный патрон.
— Калибр семь шестьдесят две, если не ошибаюсь, — на глазок определил Гоша. — Похоже, привет нам прислали… Ясен пень. Дешёвые понты дяди Пекаря.
— Склонен к аффектации и театральным жестам… Ну, да ладно. Он свой ход, наконец, сделал. Следующий — наш, — Лёвка принялся грызть палец указательный.