— Так оно и произошло, — проговорила Богомол, следя за дорогой.
— Вот я и спрашиваю — что делать с коллекцией?
— Спроси у Повара. Скорей всего, он пришлет за ней своих людей.
— А если нет?
— Он в любом случае скажет, что делать.
— Хорошо. Теперь ещё один вопрос.
— Ну?
— Кто такой Зараев?
— Хм… — она рассмеялась. — Не знаю, имею ли я право тебе отвечать. Одно могу сказать: это человек не совсем обычный. Даже тебе ни за что не догадаться, кто он такой.
— Попробуй намекнуть, а?
— Можно намекнуть? — спросила она, кинув быстрый взгляд в верхнее зеркальце заднего вида.
Андрей обернулся. Сзади сидел мужчина кавказского вида с окладистой седой бородой — Зараев.
— Хоть выпрямиться наконец можно, — с удовольствием сказал он. — А то лежать почти всю дорогу, скорчась на полу.
— Вы хорошо скорчились, — сказал Андрей. — Ведь и я вас не заметил, когда садился в машину.
— Ну, ты к тому же был малость шандарахнут. — усмехнулась Богомол.
— М-да… — Андрей задумался. — Я так и предполагал, что вы будете знать, что вас «продают». Но как вы теперь выкрутитесь?
— Я честно подожду их в пансионате в Майнце, — ответил Зараев. — Но не буду таким уж беззащитным. А если они получат отпор, то вы-то тут ни при чем, так? Информация, которую им продали в обмен на вас, абсолютно правдива, и пенять им не на что. А остальное вас не касается.
— То есть, смертником вы становиться не собираетесь? — уточнил Андрей.
— Возможность стать смертником входит в мою роль, — ответил Зараев. Но, разумеется, я сделаю все, чтобы избежать этого варианта. А главное, в аэропорту нас уже подстерегать не будут, рассчитывая без пыли покончить со мной в Майнце.
— Так кто же вы, все-таки?
Зараев поглядел в окно. Они уже подъезжали к аэропорту.
— Я вижу, вы человек образованный… И вы должны были слышать про сломанный репейник…
— Сломанный репейник? — переспросил Андрей.
— Это то же самое, что ворона на снегу, — с улыбкой ответил Зараев. А большего я сказать не могу. Хотя, мне кажется, вы без труда решите этот ребус.
— Приехали, — сказала Людмила, въехав по пандусу к залу отлета. Выходите.
Андрей и Зараев выбрались из машины.
— Ты садись на мое место, — сказала Людмила Андрею, выходя следом за ними. — Я хотела оставить машину на стоянке, чтобы Виктор её потом забрал, но сейчас мне пришло в голову, что ведь и ты с равным успехом можешь отогнать её к моему дому.
— Ты не хочешь, чтобы я присутствовал до конца? — спросил Андрей.
— Если хочешь, можешь поглядеть, как мы пройдем таможенный контроль. Но, уверяю тебя, ничего интересного не будет. До встречи.
— До встречи, — ответил Андрей. Он хотел спросить напоследок, что с ней стряслось, потому что она, при том, что старалась держаться как обычно, была сама на себя не похожа. Но спрашивать не стал. Скорей всего, это из-за Беркутова, и тут лучше не лезть с вопросами.
Но она прочла этот вопрос в его глазах.
— Ничего страшного, — проговорила она. — Я вдруг поняла, что мне лучше не пытаться влезть в твою жизнь. И мне надо переварить эту мысль… Смириться с тем, что ты сильнее меня, и если мы сойдемся, то это ты раздавишь меня ненароком, а не я тебя. Понимаешь?
— Я? — усмехнулся Андрей. — Которого все, кому не лень, делали эти дни пешкой в своих играх?
— Утешайся тем, что ты был мыслящей пешкой. Которая в итоге прорвалась в ферзи.
— Еще нет…
— Ну, к этому близко. А я слишком хорошо понимаю, что ход ещё на одну клеточку — и ты сможешь слопать любую фигуру. Даже меня.
— А потом шахматист-Повар уберет нас с доски и ссыплет в коробку — до следующей партии, — горько усмехнулся Андрей.
— Может, и так, а может, и нет… Пока.
Андрей посмотрел, как она и Зараев исчезают в зале отлета, за автоматическими раздвижными дверьми.
Сломанный репейник…
Да, кажется, он решил и этот ребус.
И тут кто-то с силой хлопнул его по плечу.
— Жив-здоров! А я по всему аэропорту шастаю, выглядывая тебя!.. «В случае моей смерти вскрыть», скотина!