Ах! как все это неправдоподобно, уродливо и низко.
ВСТРЕЧА С БРАТОМ
Заканчивалась передислокация. Солнце стояло в зените. Жара все усиливалась. В такие дни словно кто-то угонял ветер с лица земли. Листья на деревьях жухли будто их прибило морозом. Цветы старались отвернуться от солнца, а трава склонялась перед ним, как побежденный перед победителем. Продолжая стоять в тени, мы с подошедшими штабными офицерами говорили о боеспособности каждого полка, как вдруг я заметил, что один солдат из проходившей роты минометчиков отделился от строя и бежит прямо ко мне.
Не успел я опомниться, как оказался в крепких объятиях младшего моего брата Ванюши. С трубой минометного ствола за спиной выглядел он настоящим воином. Оказалось, мы были мобилизованы в одно и то же время, в одну и ту же дивизию, но служили в разных частях и потому ничего не знали друг о друге, пока не встретились случайно здесь, под Ленинградом.
Да, мы-то встретились. А где сейчас еще два наших брата — Зоша и Митя? Этого ни я, ни Ваня не знали. Знали только, что Зоша служил танкистом с 1939 года где-то в Мары и там его захватила война. Митю же могли призвать в армию только в этом году.
Ваня до войны работал учителем в одной из сельских школ соседнего района. Война, мобилизация всех захватили врасплох. Я уже на третьи сутки после мобилизации оказался за 350 километров от дома, в городе Акмолинске. А если учесть, что за эти первые трое суток войны была сформирована наша дивизия, для чего нам необходимо было собрать всех мобилизованных района, собрать весь мобилизованный гужевой и автомобильный транспорт и только после этого появиться на сборном пункте дивизии, то станет понятно, почему мы не смогли обменяться письмами и узнать о судьбе друг друга.
«На войне как на войне». Записав номера полевых почт друг друга и горячо простившись, мы расстались. Ваня побежал догонять свою роту, я вернулся в свою часть.
С тех пор я больше ничего о Ване не знаю, не видел его и не слышал о нем, несмотря на то, что продолжал служить в той же дивизии и не один раз пытался разыскать его в списках живых, мертвых или без вести пропавших.
О младшем нашем братишке — Мите, я впоследствии узнал от мамы, что он был призван в армию во второй год войны, воевал в районе Старой Руссы и там же погиб. Зоша рассказал, что свой первый танк он подбил в первые месяцы войны, а второй на Миусфронте, спустя полтора года после лечения. Был опять ранен. Из госпиталя Зоша вышел только в 1946 году.
Так что из войны нас вышло только двое старших братьев, и то изуродованных. Двое младших погибли.
Да только ли нам такой дорогой ценой досталась победа?
ПЕРВЫЕ «КАТЮШИ»
В районе села Апраксин Городок немцы нажимали на нас особенно яростно, стремясь захватить крайне важное для них шоссе. Сдерживая бешеный напор гитлеровцев, наши части отошли на два-три километра и окопались у подножия господствующей высоты. Однако с ходу противнику не удалось добиться своей цели, и он стал готовиться к штурму. Готовились немцы у нас на виду.
С нашей высоты хорошо просматривались все ближайшие тылы и коммуникации противника, и мы отчетливо видели, как они устанавливают минометные батареи, роют окопы и ходы сообщения, накапливают пехоту в лесном массиве. Но так как у наших артиллеристов осталось всего по одному боекомплекту снарядов, а у минометчиков и того меньше, то мы не могли оказать им серьезного противодействия. Всем было ясно, что немцы готовятся к серьезной операции. Такие моменты характерны отвлекающими маневрами и ложными демонстрациями противника, тогда как в направлении главного удара всегда сохраняется тишина. Как оказалось, командование дивизии тоже готовилось дать достойный отпор врагу. И совершенно неожиданный. Узнал я об этом при почти комичных обстоятельствах.
У меня скопилось много материалов, которые необходимо было передать в политотдел дивизии. Обойдя все наши роты, разбросанные по полкам дивизии, я собрал несколько заявлений наших бойцов и командиров о вступлении в партию; кроме того, в результате моих бесед с каждым из них накопилось изрядное количество демографических данных, которые нужно было занести в анкеты, а бланки у меня закончились. Ко всему, я постоянно носил с собой партийные билеты погибших наших товарищей. Вот, в силу всех этих причин, мне и нужно было побывать в политотделе, хозяйство которого находилось в тылу в районе села Путилова.