— А что это у тебя, дяденька, наган? — спросил, касаясь ручонкой кобуры пистолета.
— Нет, это не наган, а пистолет, — разъяснил я.
— Пишталет, — шепелявя, повторил мальчонка. — А с него можно стрелять по фасистам?
— Конечно можно.
— Вот бы мне пишталет, я бы: пуф! пуф! — всех фасистов убил.
— Фе-едя-а! — откуда-то из подземелья донесся женский голос. — Поди домой, негодный, а то я вот те!..
— Дяденька, пойдемте к нам. У нас, если гудят самолеты, так их не слысно, — настойчиво приглашал меня маленький друг.
Движимый любопытством, я последовал за ним.
Оказалось, здесь, в этом ущелье, нашли свое убежище жители окрестных деревень, не успевшие эвакуироваться. Они по-фронтовому глубоко врылись в землю и, можно сказать, чувствовали себя здесь в безопасности.
Солнце между тем склонилось низко над лесом, бросая косые тени от верхушек деревьев. Фашистские самолеты, не найдя того, что искали, улетели восвояси. По шоссе вновь засновали машины и подводы, одни доставляли на передовую оружие, боеприпасы, продовольствие, другие ехали с передовой, близилась ночь, ночами, как правило, эвакуировали раненых.
Простившись с маленьким солдатом и гостеприимными хозяевами, я поспешил на КП дивизии, вечерние сумерки уже близко, а идти мне еще далеко. Но уже безопасно.
ВСТРЕЧА С КЛИМЕНТОМ ЕФРЕМОВИЧЕМ ВОРОШИЛОВЫМ
Постепенно летний зной начал сдавать. Небольшие, еще теплые дождики стали навещать нас все чаще и чаще. Температура заметно упала. Листья осины задрожали, как перед смертью. Вместо пыли на дорогах стали появляться лужицы воды. Стало ветрено и прохладно.
Дивизия продолжала стойко и небезуспешно драться. Ни на одном участке немцам не удалось добиться желаемого результата. Командный пункт дивизии только что перенесли на новое место, расположив почему-то в болотистом редколесье, некоторые землянки пришлось наращивать дерновыми стенами из-за близости грунтовых вод, поэтому штабные землянки оказались редко разбросанными по возвышенностям.
Вот на этот-то столь неблагоустроенный КП дивизии в начале сентября 1941 года неожиданно пожаловали командующий Северо-Западным фронтом маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик и Климент Ефремович Ворошилов.
Рано утром, туман еще прикрывал теплую землю, я шел со старого командного пункта дивизии на новый. На шоссе со стороны Ладожского озера показался кортеж легковых автомобилей. Поравнявшись с редколесьем, кортеж свернул с шоссе и въехал на территорию КП. Оставив пассажиров, машины тут же развернулись и уехали. Когда я пришел на командный пункт, то уже не застал на поверхности никого из гостей, все они разошлись по штабным землянкам. В большом блиндаже комдива шел разговор, говорили командующий фронтом и Климент Ефремович.
— Ваша дивизия хорошо зарекомендовала себя в боях с эсэсовцами. Задачу остановить дальнейшее продвижение противника вы выполнили хорошо. Однако немецкое командование продолжает накапливать силы в районе вашей и соседней дивизий, все еще надеясь выйти к берегу Ладожского озера, соединиться с финнами и замкнуть кольцо вокруг Ленинграда. Действуя мелкими подвижными группами, вчера они захватили разъезд Апраксин, глубоко вклинившись в нашу оборону. В связи с этим вам ставится новая задача: выбить противника из Апраксина и закрепиться на разъезде. С выполнением этой задачи будет возбуждено ходатайство перед правительством о присвоении вашей дивизии звания Гвардейской. В помощь вам придается седьмая танковая бригада. Действовать следует быстро и энергично, ибо противник спешит и угрожает городу. Необходимо упредить его, сорвать угрозу. А если не удастся остановить, то хотя бы ослабить и максимально затруднить продвижение, оттянув время до подхода наших резервов.
Разъезд Апраксин не входил в зону нашей дивизии, поэтому необходимо было заново тянуть туда линию связи, укреплять стыки и фланги ударного батальона.
Быстро сформировав ударный батальон и придав ему танковый дивизион, командование дивизии приступило к выполнению поставленной задачи. Но связисты не успевали за боевым маршем батальона, и некоторое время связь между ударным батальоном и КП дивизии отсутствовала, а рации тогда работали неважно, и передовые наши части ими почти не пользовались. Поэтому только во второй половине дня было получено донесение командира ударного батальона, в котором он докладывал: разъезд Апраксин взят, танкисты преследуют отступающего противника.