А после их встреча и то, как он защищал её.
Это было самым невероятным и приятным, что случилось с ней за все это время.
Господин Ор стал для нее героем, который спас её от зла, защитил от смерти и даровал смысл жизни. Теперь у нее есть цель и ради нее она пришла сюда.
= Просыпайся!
Снова голос. Этот голос она тоже знает.
«Госпожа Гвен!»
Точно!
Мерли начала вспоминать.
Она попросила её о помощи, привела её с собой в это опасное место и подвергла ужасному испытанию.
«Нужно очнуться! Я должна сопротивляться!»
Память, она сконцентрировалась на своих воспоминаниях о тех, кто стали для нее новой семьей.
О добром и заботливом господине Оре, о ворчливой, но веселой госпоже Гвен и забавном господине Бьонде.
Все они — тот свет, что вселяет в нее надежду, и она должна идти за ним.
Она открыла глаза и целую секунду ничего не происходило. Все замерло, все застыло, все остановилось. Мир перестал вращаться и снова превратился в темную пещеру, огромный жнец здесь и все вроде нормально…
А затем чувствительность к её телу вернулась…
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — дикий крик вырвался из её груди, когда она ощутила, как каждая частичка её тела наполнилась выжигающей агонией. Словно с нее заживо снимают кожу, словно варят в кипящем масле и пронзают тысячью раскаленными иглами.
Боль оказалась такой сильной, что она просто никак не могла сдержаться и надрывалась, срывая голос. Из глаз потекли кровавые слезы, все тело разрывало на куски и изничтожало изнутри.
Вся её былая уверенность и сила воли моментально исчезли, сменившись тупыми животными инстинктами, наполненными безумной агонией.
Она посмотрела на свои руки и ужаснулась тому, как иссыхает её плоть и отслаивается кожа, открывая вид на гниющее мясо, как кости крошатся и осыпаются, а конечности разваливаются. Мерли сжала зубы с такой силой, что те раскрошились в челюсти и она выплюнула обломки вместе со своим языком, и при этом она не могла перестать кричать.
Благодаря способностям госпожи Гвен, все истлевшее восстановилось… лишь для того, чтобы в следующий миг снова разрушится, принося ей новую волну мучений, а затем снова и снова.
— А-А-АА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Кожа горела огнем, как и все тело.
Девушка каталась по земле и неистово визжала, даже не пытаясь сдерживать голос, ведь всякие посторонние мысли уже давно покинули её сознание, которое затопила агония.
В этот момент Мерли поняла, что она еще не прошла свое испытание…
Оно только началось…
— Держись, дура! Держись! — пыталась докричаться до нее Гвен, попутно прилагая все силы, чтобы её тело не развалилось на куски.
Кожа отслаивалась, мясо сгнивало и отваливалось от костей, а сами кости крошили и осыпались, зубы сгнивали, а затем рассыпались на осколки, глаза вытекали, а волосы осыпались на землю седыми слипшимися от крови и гноя прядями.
Тень былого! Тень былого! Тень былого!
Она снова и снова применяла свою восстанавливающую способность, хоть как-то удерживая слишком хрупкое, по сравнению с привычными ей, тело в целости. И при этом ей приходилось самой сопротивляться проникающей в нее тьмой, что через тело терийки добралось и до подселенца.
Гвен еще удавалось как-то сопротивляться и игнорировать накатывающую панику и боль, но с каждой секундой её самоуверенность таяла.
Тень былого! Тень былого! Тень былого!
Тьма Жнеца была даже страшнее серебра, что разрушает призрачное тело, она отравляет, истлевает и распадается, исчезая как облака.
Она уже ощущала, как часть её призрачного тела растворяется, как исчезает и развеивается оболочка, в которую все глубже погружается истинная тьма. Будучи на достаточно высоком ранге она еще могла сопротивляться этому, но долго даже ей не продержаться.
«Бездна! Бездна! Бездна! Я не могу так умереть! Я не могу тут умереть! Я обязана выжить! Я… должна вернуться… к нему… — поток её мыслей на секунду прервался. — К нему… к кому? Я слышу… его голос…»
— М*****… - добрый голос прозвучал в голове. Такой нежный, хриплый и такой теплый, но сказанное имя не удавалось услышать полностью.
Она старательно напрягала слух, но не могла разобрать слова.
Она тут же отвергла эти мысли и отвернулась от них.