Лязг сталкивающегося оружия о металл разнесся по пещере и заполнил собой все пространство, на мгновение перекрыв крики и страдания несчастной.
— Что?! — слегка удивился Жнец, когда увидел перед собой… треугольный металлический щит. Точнее то, что от него осталось после встречи с его оружием.
— Не позволю! — прозвучал гневный голос и перед Жнецом предстал Рыцарь Смерти. — Ты не тронешь их!
Юный рыцарь, совсем молодой и такой темпераментный.
Ворвался сюда верхом на своем костяно скакуне и тут же бросился спасать. Видать их друг.
— Нет… смысла… — прошептал Жнец. — Они уже мертвы… Дай им покой…
— Мерли, Гвен! — парень бросился к своим подругам и взял терийку на руки. — Держитесь! Мы вытащим вас!
— Будет сложно, — мрачно произнес скакун. — Тело Мерли едва держится, а что там происходит внутри с духовной оболочкой Гвен я и представить не могу. Я не знаю, как такое остановить.
— Не получится, — лишь покачал головой Высший. — Они сделали свой выбор и не справились.
— Останови это!
— Невозможно. Не в моих силах прекратить то, чего они сами захотели. Ты либо подчиняешь Тьму, либо растворяешься в ней… Никак иначе…
Он сбросил свой шлем и потряс разваливающуюся девчонку.
— Мерли! Очнись! Держись!
— Бессмы…
— Гос…по…дин… Ор…
К удивлению жнеца, терийка ответила.
Она тряслась, дрожала, едва не рассыпаясь прахом, но сумела заставить себя посмотреть на своего товарища, пока её глаза еще были целы.
— Про…с…ти…т…
— Не говори ничего. Трать силы на выживание!
Она замолчала и уткнулась лбом в его грудь. Последние крупицы жизни в её теле.
— Уже все… прими реальность… — произнес Жнец. — Ты ничего не сможешь сделать.
Рыцарь поднял голову и посмотрел на него взглядом полным странной решимости.
— Нет! — сказал умертвие и голос его был наполнен силой. — Тогда я изменю реальность!
С этими словами его глаза налились золотым сиянием, а левая рука заискрилась таким же светом.
Он положил свою ладонь на грудь девочки и начал вливать в нее дневной солнечный свет, что стал воевать с растекающейся из источника тьмой.
Жнец замер, не решаясь двинуться, не отрываясь, смотря на то… как существо Тьмы на его глазах уничтожает законы вселенной. Неизвестно откуда взявшийся Свет вступил в борьбу с Тьмой, и началось что-то непонятное. Подобного ему еще не приходилось видеть, а потому Высший остался неподвижен и продолжил наблюдать.
А меж тем золотые молнии начали исходить из его руки даже ранить его самого, но он все равно продолжал наполнять своих друзей этой силой.
— Бьонд, помогай! — крикнул он своему скакуну.
— Что делать?
— Поддерживай Тьму в них на определенном уровне! Я выжигаю лишнее, но могу случайно очистить и их самих! Вливай Тьму в них, пока я занимаюсь внешней оболочкой!
— Понял!
Скакун коснулся мордой головы терийки и начал использовать свою силу.
На глазах Жнеца безнадежно потерянная оболочка начала постепенно восстанавливаться. Конечности перестали разваливаться, мышцы больше не гнили и тело обрастало кожей, волосы отрастали, зубы снова стали крепкими, а глаза налились чернотой.
Знаний и опыта Жнеца было достаточно, чтобы понимать, что рыцарь не пытается уничтожить его фалангу или выжечь тьму, а лишь ослабляет её, чтобы дать девчонкам шанс выдержать процедуру.
И это получалось.
Неожиданно процедура закончилась и обессиленная девчонка уснула, а из её тела вылетает призрак, который лишь на пару секунд задерживается в воздухе, чтобы самой упасть.
— Ты… Чернейшее Солнце Бледной Ночи…
Как только Бьонд рассказал мне, куда эти две идиотки отправились, я сразу же понял, что нужно бежать и спасать их. Причины такого нелепейшего по своей глупости поступка мне еще предстоит узнать, но времени терять было нельзя.
Благо скорость у Бьонда была достаточной, чтобы мы быстро добрались до нужного места, а затем усиленным слухом нашел крики Мерли и добрался как раз в тот момент, когда Жнец уже собирался добить их.
Выглядела Мерли просто ужасно. Кожа отслаивалась и восстанавливалась на гниющих мышцах, что стекали в лужу под ней вместе с костяной пылью. Гвен явно восстанавливала ту как могла, но даже её сил было недостаточно, чтобы она выдержала такое количество повреждений.
Вид этой несчастной девушки, что добровольно подписалась на подобную агонию, просто разрывал мне сердце, и я не мог дать ей погибнуть.