Налетаю на стену и сапогом прилипаю к ней Антеем, давая себе опору.
Рывок! Рывок! Рывок!
Быстро взмываю как можно выше и преследую прыгающего от стены к стене хищника, что заметив меня, пытается перевести бой на противостояние в воздухе. Он налетает и атакует стоя на вертикальной поверхности.
Прыжок!
Отталкиваюсь от стены и ухожу от его рывка, так как я на стенах стоять не могу, лишь зацепляюсь сапогами.
Святой крюк!
Золотистая цепь зацепляется за решетку над нами и позволяет мне перемахнуть на противоположную сторону, а Алек уже движется за мной. Он ускоряется еще сильнее и просто носится по всему колодцу, нанося один удар за другим и молнии сверкают словно со всех сторон.
Вот он снова прыгает и стреляет в меня зарядом, вот только вместо того, чтобы уклониться, я принимаю атаку на грудь.
— Выдержи! — кричу Бьонду, и тот все же не разваливается, напитавшись тьмой.
Тем самым мне удалось сохранить остатки брони, которые будут очень нужные для последнего движения.
Рывок!
Поднимаюсь на самый верх и делаю вид, что собираюсь перепрыгивать, провоцируя Алека идти мне наперерез.
«Вот оно!»
Замечаю нужный момент, когда он делает дальний прыжок от одной стены к другой.
Напитываю костяное копье Тьмой, а затем накладываю иллюзию делая его менее заметным.
Теневой клык!
Оружие устремляется в цели и искажается в воздухе, двоясь сильнее обычного, что даже красные глаза вампира не успевают определить настоящее среди миражей. Он изворачивается в воздухе и почти уворачивается, но острие все же цепляется за кончик хвоста и с силой дергаю на себя, сбивая тому траекторию движения и на целую секунду делая его совершенно беззащитным в воздухе.
Прыжок!
Устремляюсь к нему и тут же стреляю цепью.
Крюк ухватывается за тело и всем весом я тяну ублюдка за собой.
Не способный летать, он камнем устремляется вниз.
— Давай! — кричу Бьонду и броня слетает с меня образуя под ногами необходимую мне опору.
Прыжок!
Устремляюсь вслед за летящим Алеком, догоняю его, и напитав копье на полную Светом, обрушиваю сильнейший удар на вампира. Видя и не имея возможности уклониться, тот вспыхивает Тьмой Жнеца и закрывается хитином на руках.
— НЕ ПОМОЖЕТ!
Острие пики закручивается, усиливая пробивную мощь, а наполненное Светом оно снова сталкивается с темнотой.
Спиральный выпад! Клинок Рассвета!
Огромный двуручник из энергии закруженный движением магического оружия ударяет в руки хищнику, пока земля под нами стремительно приближалась.
Буйство двух первостихий порождает искры энергии, разлетающиеся во все стороны, словно мы оказались прямо посреди Разлома, в котором некогда воевали Повелитель и Избранный, только в крайне компактном масштабе.
— УМРИ СО МНОЙ! — кричит Алек и его щупальца обхватывают меня.
Благословение!
Наполняю свое тело Светом и просто жгу его конечности.
Приземление…
Глава 18. Такой же
— Кха-а-а-а… — вырвался у меня стон, когда я на едва целых конечностях перекатываюсь в сторону.
Боли в теле не было, но дикое утомление наряду с обширными повреждениями, что требовали восстановления, и моральное истощение создавали весьма неприятный коктейль ощущений даже для нежити.
Сил осталось не так много, а ведь еще как-то восстановить прожженную плоть.
— Ха-а-а-а-а… Ха-а-а-а-а… — тяжело дышал я.
Дышать мне, как нежити, было совершенно не обязательно, но в таком состоянии рефлексы старой жизни выпирали во всю. Хотелось просто закрыть глаза и поспать, дав утомившемуся разуму и сознанию долгожданный покой, но нельзя, с врагом еще не покончено.
— Га-а-а-а-ах… — послышался хрип от еще живого Алека.
Поворачиваю голову и смотрю на его тело, прибитое к решетке моим копьем. Его грудь и руки были пробиты, тело все еще пыталось сопротивляться расходящемуся волнами жара Свету, удерживая свое существование. В последний момент, в тот миг, когда он начал бить меня молниями, его тело и отказало. Перенапряжение в раненном организме привело к тому, что в какой-то момент он надорвался и больше не смог сопротивляться.
Как итог…
— Даже в таком состоянии… ты продолжаешь бороться, — хмыкнул я, заставляя себя встать на ноги.
— Зат. к…нись… — произнес он. — Я… уничто…жу… тебя…
Его облик химеры исчез, вернув вампира в его изначальную форму. Форму человека, что сейчас захлебывался собственной кровью и почти ничего не видел из-за текущих из глаз слез. Все те сдерживаемые в душе боль и горе вырвались из него, заставив организм, приученный имитировать жизнь, реагировать соответствующим образом. Он ненавидел меня и плакал о потере самого дорогого человека. Умирал, но еще отчаянно цеплялся за жизнь, желая отомстить.