Во-первых, эта женщина преследовала своей целью исключительно увеличение собственной власти. Во-вторых, до сих пор остались невыясненными причины, по которым экспедиция адмирала Хариса не была остановлена и почему кардинал проявила медлительность в исполнении полученного приказа.
— Герцог Корд! — Инквизитор склонился в почтительном поклоне.
На лице герцога отразилось плохо скрываемое отвращение. Этот церемониальный жест давно уже стал формальностью. Фактически вся власть в городе принадлежала инквизитору, и это понимали даже уличные попрошайки.
— Чем еще могу служить святой церкви? — Постаревший за один год лет на десять Генри Корд устало закатил глаза.
— Блудные дети вернулись в родной дом. Необходимо принять соответствующие меры, чтобы достойно встреить дорогих гостей.
— «Отчаяние»?
— Разве есть другие варианты? Мы одни в этом мире, этот факт стоит закрепить в голове как догму, — вскинул брови инквизитор, начинающий думать, что ересь адмирала Хариса могла проникнуть в сознание правителя этих земель.
— Удалось кого-то опознать? — спросила кардинал Харт, и ее голос показался встревоженным.
— Нет, но люди носили зеленые плащи. Вы ждете кого-то конкретного? — Ястребиный взгляд инквизитора буравил женщину.
— Что за вздор? Ваши намеки не подобают вашему высокому сану. Вы не из этих краев и не можете представить, что значит та или иная фамилия для потомственных моряков. К примеру, если среди них был бы Рэджинальд Хольт, его могли бы поддержать другие капитаны. Мнение же всяких Норрингтонов или Кэмбелов в среде моряков вряд ли найдет поддержку. — Кардинал старалась держать маску уверенности, но ее сердце забилось чаще.
— Нам неизвестны имена высадившихся, — повторил инквизитор, сделавший вид, что ответ кардинала его устроил.
Он достаточно хорошо был осведомлен о всех тех слухах, что ходили вокруг Евы Харт и обаятельного капитана «Отчаяния».
— Что вы намерены делать? — спросил герцог.
— Закроем город. Усилим бдительность стражи и будем ждать. Не думаю, что наше ожидание будет долгим.
— И это все? — не смог скрыть своего вполне искреннего удивления Генри Корд.
— Нет, стоит спровоцировать наших друзей на необдуманный шаг. Вам моя идея, разумеется, не понравится.
— В чем же она заключается?
— Мы сожжем половину заложников уже в ближайшее время.
— Это исключено. Город и так похож на кипящий котел. Прими я такое решение, вряд ли смогу удержаться на троне.
— Да поможет мне Создатель, вы же не можете быть так глупы?! О каком троне вы говорите? Забудьте об этом и не питайте мнимых иллюзий. Ваше правление окончилось в тот момент, когда паруса экспедиции скрылись за горизонтом. Вас поднимут на пики, как только гарнизон серых плащей покинет город. Вам стоит подумать не о власти, а о спасении своей жизни. Она может оборваться прямо сейчас или немного продлиться, если вы сделаете все так, как я вам скажу.
Стоявший позади герцога невысокий воин, именуемый в народе синим зверем, сделал шаг вперед. Двое рыцарей ордена сделали ответный шаг навстречу. Герцог махнул рукой, давая своему подручному знак отступить, и еще глубже вжался в кресло.
— Это негуманно и жестоко. Большинство из тех, кто сейчас сидит в темнице, не причастны к экспедиции, — вступилась за жителей кардинал.
— Негуманно было бы сжечь их всех разом. Да и к тому же не мне вас учить, что древо ереси надо вырывать с корнем. — Инквизитор сжал зубы, оскорбленный тем, что Ева Харт позволила себе ему перечить.
Будь на то его воля, он давно бы уже отправил эту высокомерную женщину на костер, но неведомо как полученный ею высокий титул связывал ему руки.
— И все же я прошу вас о снисхождении. Подумайте, что на это скажет верховный магистр!
— Его святейшество предоставил мне всю широту полномочий, о чем вам прекрасно должно быть известно. Так что вы выбираете? Перо или пламя? — Инквизитор смотрел только на герцога, проигнорировав пустой намек на угрозу, поступивший от Евы Харт.
Кардинал нахмурилась и с надеждой посмотрела на герцога. Генри Корд, бывший когда-то властным и величавым мужчиной, сейчас мялся, словно молодой послушник перед своим наставником.
— Хорошо, я издам приказ сразу, как покончу с аудиенциями. — Герцог окончательно обмяк в своем кресле.
— В этом нет необходимости. Я не хотел вас сильно отвлекать от дел и подготовил все заранее. Вам стоит лишь поставить свою подпись. Секундное дело.
Перо в руке герцога дрожало, когда он подписывал представленную инквизитором грамоту. Ведя пером по бумаге, он буквально ощущал, как за предательством своего народа с другого света наблюдают его предки, когда-то давно основавшие самое свободолюбивое герцогство континента.
— Видите, не так сложно, как кажется. Теперь, с вашего позволения, чтобы не терять времени, я сразу отправлюсь в тюрьму, чтобы сообщить узникам, что их мучения вскоре будут окончены, а души смогут получить свое искупление огнем, — с этими словами инквизитор оставил герцога и кардинала с ощущением, что только что они подписали себе смертный приговор.
Оказавшись в бастионах, он ошарашил тюремщиков неожиданным приказом. Не теряя времени, инквизитор принялся за дело. Идя вдоль длинного коридора, сворачивая в одну камеру за другой, он лично указывал пальцем на тех несчастных, чья жизнь должна была оборваться этим вечером. Покончив со своим жутким занятием, он спустился еще ниже, в те помещения, где узники сидели в одиночных камерах. Приказав отпереть одну из дверей, он оказался лицом к лицу с адмиралом Харисом.
— День добрый, адмирал! Надеюсь, вас не сильно стесняют те обстоятельства, в которых вы оказались, — Грифитс говорил с издевкой — условия содержания сильно отличались от тех, на которые мог рассчитывать узник столь высокого ранга.
Моряк вышел из тьмы, подставляя лицо свету немногочисленных свечей. Окон его, находившаяся в подвале крепости, камера не имела. Выглядел он крайне скверно, но глаза не утратили своего горделивого, полного достоинства взгляда.
— Сегодня наверху необычайно шумно. — Сэр Оливер сильно исхудал за время болезни и заточения.
Голос его звучал хрипло. Постоянная простуда, возникшая из-за сырости в камере, заставляла его сгибаться в приступах кашля. Отнимаемые от близких жертвы инквизитора так истошно кричали, что их слышал даже адмирал.
— Мы решили казнить половину заключенных. Мне не нравится то, что приходится делать, но это необходимое зло.
— То, что вы нас не отпустите, стало понятно сразу после того, как мы оказались здесь. — Оливер Харис не скрывал своего отвращения к инквизитору.
— Вам будет интересно узнать, что экипаж «Отчаяния» был замечен к северу от города.
— Значит, им удалось вернуться. У тебя будет много работы, инквизитор. В прошлый раз тебе повезло, мы были истощены болезнью. С нами было легко справиться.
— Не переживайте, рано или поздно они тоже предстанут перед судом Создателя. Даже если им удастся перетянуть город на свою сторону. Даже если мы его потеряем, они ничто в сравнении с мощью церкви.
— Зачем ты обо всем этом мне говоришь? Не с кем разделить свою радость коршуна, пирующего на костях?
За все время заточения инквизитор был единственным гостем адмирала. Тот навещал его не реже, чем раз в неделю. Сэр Оливер ненавидел и презирал его, но иных собеседников у него не было. Карл Грифитс внимательно выслушивал все то, что мог рассказать ему адмирал о мире за морем, и ни разу не перебивал. В первый раз Харису даже показалось, что инквизитор ему поверил, но тот быстро развеял эту иллюзию, громко рассмеявшись, как только моряк закончил свой рассказ. В мире не найдется столько костров, сколько необходимо для искоренения той ереси, что поведал адмирал, сказал тогда инквизитор.
— Я говорю это тебе, чтобы увидеть в твоих глазах надежду, а потом отнять ее у тебя. У вас с верховным магистром был договор. Он позволил экспедиции свершиться, а вы никогда не должны были вернуться, если обнаружите что-то, что может пошатнуть сложившиеся устои. Ваш поход должен был навсегда отбить у моряков желание выходить во Внешнее море.