— При чем тут доспех Джеруна? — спросила Балиндис.
Тунгдил все объяснил.
— Тогда мне нужно поскорее возвращаться в Серые горы, чтобы сделать больше таких доспехов. — Гномка позабыла о своих ранах.
— Но зачем тебе…
Она постучала по его нагруднику.
— Этот сплав можно изготовить только в «Драконьем Дыхании», Тунгдил, ведь он включает и тионий, и паландий, а они не плавятся нигде, кроме этого горна.
Златорукий подумал о сотнях миль пути, ужасной погоде и плохом состоянии Балиндис.
— Все равно на это нет времени, — сказал он. — Пористу нужно взять в течение девяти дней, или это создание, которое аватары называют «эоил», может разрушить Потаенную Страну.
Балиндис промолчала, печально взглянув на него. Она догадывалась, какие опасности подстерегают ее друзей.
— Значит, вы должны остановить аватаров и победить их. — Гномка заметила залатанное место на нагруднике, которое ей не понравилось. — Кто это ковал? Ты? — с упреком спросила она.
— У меня было мало времени, — улыбнулся Златорукий.
Балиндис поднялась с постели, быстро набросила на себя наспех укороченную специально для нее человеческую одежду — другой не нашлось, натянула на голову шапочку и взяла Тунгдила за руку.
— Пойдем.
— Что ты задумала? Ты же должна…
— Сперва нужно починить доспех, а то ты в этом не очень-то преуспел, — рассмеялась она. — Позови близнецов. Мы вам такие доспехи скуем, что все аватары позеленеют от зависти. Не хочу, чтобы потом кто-то сказал, что гномы спасали Потаенную Страну в некачественных нагрудниках.
Улыбнувшись, Тунгдил последовал за ней в полевую кузницу, захватив по дороге Боиндила и Боендала. Братья радостно обнялись с Балиндис.
Жар горна, стук молотов, прикосновения к клещам и стамескам успокаивали гномку. Златорукому тоже нравилось ковать, чувствуя, как танцует молот на наковальне и как удар за ударом доспехи становятся все лучше.
Боиндил запел походную песню, брат подхватил мотив, стараясь попадать в ритм ударов, а Тунгдил и Балиндис развлекались, стуча молотами все быстрее, и торжественный марш постепенно превратился в скороговорку. Наконец близнецы сдались.
В теплой кузнице четверо друзей позабыли о том, что им предстоит. Им просто было хорошо вместе.
Вскоре они услышали, что гномы неподалеку от кузницы тоже запели.
Свободные и Первые соревновались в песнопениях, проговаривая слова как можно быстрее — кто первым собьется с ритма?
Послышались аплодисменты. А потом Тунгдил услышал чей-то низкий голос:
Черный блеск мне взор заворожит, Одинокий камень, расскажу вам сказки, И всплывет, блуждая, вечный стыд, Что не знаю я камней другой окраски. Скрытым и незримым став для всех, Я храню тревожное молчанье, Но хочу услышать серебристый смех И души другого камня ликованье. Я хочу услышать голоса других, Ревность Черных гор мою иссушит душу, Но о скалы бьется одинокий вскрик, И я слова предков не нарушу.Печальная песня заставила всех замолчать. Тунгдил заметил, что пел гном из племени Третьих, и вспомнил разговоры Занды о том, что не все дети Лоримбура испытывают ненависть к другим племенам.
«Одинокий камень в Черных горах знает, что вокруг еще много камней, таких же, как и он, и все же в чем-то отличающихся. Он не имеет права смотреть на них, хотя и желает этого. Он не имеет права позвать их, хотя и желает этого. Он не имеет права пойти к ним, хотя и желает этого. Его ревнивые горы запретили ему делать это. Ему, одинокому камню в Черных горах…» Так думалось Златорукому.
«Ревность Черных гор мою иссушит душу», — пропел себе под нос Тунгдил. Наверняка певший имел в виду Лоримбаса и подобных ему правителей Третьих, выступавших против примирения племен. Златорукий взмолился Враккасу о том, чтобы дожить до дня, когда все гномы Потаенной Страны смогут заключить перемирие, чтобы больше никто не хотел убивать своих собратьев.
— Какая грустная песня. Хорошо, что она закончилась, а то бы я расплакался, — пробормотал Боиндил, откладывая поножи. — Так, доспех я починил.
— Через два дня все будет готово, — кивнула Балиндис. — Ровно столько осталось жить этим аватарам.
— Вот и замечательно, — ухмыльнулся Боендал, принимаясь за наручи. — Теперь их ничто не спасет.
Мастерство Балиндис в кузнечном деле восхищало его. Ее удары были необычайно точны, а ведь гномка еще не выздоровела.
— Когда они швыряют в тебя своим огненным заклинанием, жарковато становится, Тион побери. — Боиндил огладил заплетенную в косы бороду. — Придется перед боем намочить волосы, чтобы они не сгорели. Жаль будет лишиться бороды, я так за ней следил.