— Лав… ждой? — повторил мужчина.
— Извини, имени твоего я не знала, потому назвала тебя Лавджоем. Старомодно, конечно, но знаешь, есть в этом имени что-то… — Катарина перевела взгляд куда-то вдаль и стала прикусывать нижнюю губу, будто бы замечталась о чем-то. — Одной тяжело, — наконец, ответила она и взглянула на него, на этот раз с неким сочувствием. — Ты единственный мужик, которые третьи сутки подряд терпит мой треп. Так что, быть тебе Лавджоем! — она засмеялась и легонько похлопала его по плечу.
— Твое… имя…
— Катарина. А твое?
Он медлил с ответом. Не то вспомнить пытался, не то решал, каким именем себя назвать.
— Лав… джой, — он натянуто ей улыбнулся и закашлялся.
— Н-да, — протянула Катарина. — Тебя по голове ударили. Там рана. Что, память напрочь отшибло или есть, что скрывать?
— Не… пом…ню…
— Тогда, план такой: кантуемся здесь еще дня три, затем идем дальше. Сопротивление отступало на Восток. Мы направимся туда же.
— Со. против…
Катарина рывком достала плазмар и направила его незнакомцу в лоб.
— Ты же из сопротивления, не так ли? — произнесла она.
— Да…
— Откуда знаешь, если даже имени своего не помнишь?
— О…дежда…
— Правительство кротов не в парадной униформе к нам засылает! — парировала Катарина.
Лавджой протянул руку и прижал ладонь к дулу плазмара.
— Я на тво…ей… сто…роне.
— Верить в это хочется, — вздохнула Катарина и спрятала оружие.
— Сеть… Выйди… в сеть…
— Э, не… — она угрожающе помахала пальцем у его носа. — Извини, конечно, но я больше не синхронизируюсь.
— При…зрак…
— Полгода как, — улыбнулась она. — Знаешь, впервые за жизнь, которую помню, чувствую себя человеком. Вряд ли ты поймешь, конечно, но когда убиваешь или, скажем, хоронишь тех, кого знала несколько лет, а внутри ничего не происходит, пустота одна внутри, четко понимаешь, что с тобой что-то не так… Мир вокруг сошел с ума. Пусть я и рекомбинант, но сеть делает из меня машину, а я так не хочу. Не хочу быть машиной.
— Сколько… тебе лет…
— А на сколько выгляжу?
— Двадцать… …три…
— Врать умеешь, — рассмеялась она. — Тридцатник мне. С хвостиком, — добавила она. — А тебе сколько?
Он пожал плечами в ответ.
— Я бы под сорокет дала. Хотя, ты болен, так что… Тридцать шесть — семь… Ладно, спи. Я ходку на поверхность сделаю и вернусь.
— Не… ходи…
— Все в порядке. Не впервой. Антибиотики еще нужны. Да и крысы поднадоели. Может, найду что еще съестное?
— Опасно…
— Если не вернусь — выбирайся сам. Приятно было познакомиться, Лавджой, — она погладила его по волосам и встала с колен. — Пожалуй, оставлю тебе один плазмар. Мало ли, кто сюда заявится?
Она вложила ему в ладонь оружие и грациозно разогнулась, поправляя лиф костюма.
— Не скучай! Даст Бог, еще свидимся.
***
Она вернулась сутки спустя. Раненая в плечо с переломанными ребрами, она едва дышала, протягивая ему ампулы с антибиотиками и обезболивающим.
— Что случилось? — спросил он, отползая в сторону, чтобы достать инъектор, лежащий неподалеку.
— Оборотень накрыл в больнице. Там таких, как я, человек шесть было. Уносили все, что осталось. Повезло еще, что он один пришел.
— Разведка.
— Скорее всего. Значит, наступление готовят. Пора и нам двигать отсюда.
— Ты едва дышишь.
— Меня этим не проймешь, — попыталась отшутиться она и тут же застонала.
Он поднес инъектор и вколол ей обезболивающее.
— Тебе самому нужно.
— Перебьюсь. Ложись, рану осмотрю.
Она завалилась на спину и повернулась на бок.
— Плазмар где? — спросил он.
— Выронила…
Он ни слова в ответ не сказал, хотя мог бы и выругаться. Она оценила поступок, да что толку? Если в переделку попадут, с одним плазмаром на двоих им все равно не выжить. Пока Катарина предавалась размышлениям, Лавджой аккуратно стянул с нее костюм, оголив грудь и плечо.
— Симпатичный мужик раздевает, а я не в форме. Прости, Лавджой, сегодня не твой день.
— Ты всегда так много говоришь?
— Да, фонтан не заткнуть. О-о-о! Твою ж мать…
— Терпи, — он изобразил на лице сострадание. — Сейчас вымою и перевяжу.
— Ох… Сам еле на ногах держишься. Кстати, как твои ра-а-а-ны!
— Заживают.
— Как на собаке, ей Бо-о-о-гу!