— Ты… завидуешь… людям?
— Да, — выдохнула Катарина. — Я не выбирала свою участь. Они выбрали за меня.
— И ты веришь, что если сопротивление победит, все изменится? — тихо спросил он.
— Да. Я не просто верю, я борюсь за это. Второй, третий ребенок в семье… Почему, они должны стать материалом для пробы? Почему должны рискнуть жизнью? И почему, если выпадет шанс выжить, в шестнадцать лет должны потерять все?
— Миру нужны рекомбинанты.
— И оборотни, — прошептала она. — Технологии, прогресс, удобства. Фелерина взорвалась всего два года назад. Осталось только две планеты, на которых мы можем выжить. Если Пеленея и Нирена погибнут, что с нами станет?
— Ты про вид или про нас с тобой?
Она встала под воду, чтобы смыть мыло с волос.
— Если планеты погибнут, нам определенно не выжить. Изучать просторы бескрайнего Космоса будут другие представители человека разумного. История циклична. Война племен погубила Землю. Война племен погубит и человечество.
— Война племен… — повторил он, намыливаясь. — Как интересно ты назвала произошедшее.
— Племя людей против племени технологий. Победит либо человек, либо технология. Если победит человек — вид выживет. Если технология — погибнет.
— Какова твоя специализация как рекомбинанта? — спросил он, ополаскиваясь водой.
— Инженер промышленных технологий.
Лавджой присвистнул.
— А с виду не скажешь. Я думал, ты биолог какой-нибудь.
— Если рыжая, значит биолог? — хмыкнула Катарина.
— Не помню, чтобы у меня с натуральными рыжими было когда-нибудь…
Катарина, намыливая себя между ног, замерла.
— Думаешь, если спасла задницу твою, то и ноги быстро раздвину? — зашипела она, стоя к нему спиной.
— Рыжая, — произнес он как ни в чем не бывало, — твой третий размер заводит куда лучше шестого-синтетического.
Катарина закрыла глаза и выдохнула. Сама же хотела перепихнуться с ним. А когда он сам предложил — ощетинилась. Нелогично. Не по-рекомбинантному.
Она встала под воду и вымыла причинные места. Затем окинула Лавджоя взглядом с головы до пят, оценив стояк на двенадцать баллов из десяти. Протянула руку и обхватила достоинство. Пальцы почти смыкались. Почти. Катарина провела ладонью по крайней плоти и спустила ее вниз.
— М-м-м… Гулять, так гулять! — улыбнулась она и опустилась на колени.
— Твою ж мать! — заревел он, запуская пальцы в ее мокрые волосы.
Одна минута и он кончил.
— А ты быстрый, — не скрывая разочарования, произнесла она и продолжила наслаждаться водными процедурами.
Молчание затянулось. Катарине это показалось странным. Она повернулась к Лавджою и ничего не поняла. Он стоял как вкопанный, глядя на нее как-то… …как-то странно…
Катарина пощелкала пальцами у него перед глазами.
— Приди в себя! Твой лучший в жизни минет окончен!
— Я верю, что ты можешь сделать минет и лучше.
У Катарины челюсть отвисла. То ли по роже ему врезать, то ли собраться да свалить на хрен. Пожалуй, пора сваливать.
Она развернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за локоть.
— Куда собралась?
— Отвали, скотина.
— Рыжая, мы еще не закончили!
— Отвали! — закричала она, пытаясь выдрать руку из его хвата.
Он за бедра ее схватил и спиной к себе прижал. Руки его у нее между ног оказались. Силен, зараза, но пальцами работать умеет. Катарина даже глаза от накатившей неги закрыла. Бедный ее клитор. За ним еще никто так старательно не ухаживал. Опытен, зараза.
— Наклонись вперед, — охрипшим голосом попросил Лавджой, и она тут же согнулась пополам.
Вошел, как к себе домой. Она только и успела, что охнуть. Несколько движений и Катарину затрясло. Она начала постанывать, подавая бедра навстречу. Еще немного, еще чуть-чуть, и она получит свой экстаз. Лавджой сжал ее ягодицы и увеличил темп.
— Твою мать! — воскликнула она перед тем, как с головой погрузиться в оргазм.
— О… да… — отозвался он откуда-то издалека и кончил… в нее.
— Ты идиот? — прошипела Катарина, продолжая стоять в прежнем положении. — Тебя что, не учили выскакивать?
— Мы три недели скитаемся. У тебя еще не было менструации. Либо тебя уже обрюхатили, либо пора тампоны искать.
— А если обрюхатили? Не боишься, что я чужие заслуги тебе припишу?
— Знаешь, с определенных пор я вообще ничего не боюсь, — ответил Лавджой, покидая ее тело.
— Это с каких же? — Катарина разогнулась.
— После твоего минета меня уже ничто не страшит! — захохотал он, обнимая ее и прижимая к себе.