«Хватит крови, — подумал Вячеслав, принимая решение. — Пора положить конец войне».
Он встретил ее как бы случайно, прогуливаясь с Джуликом у парапета морской набережной в яркий солнечный день. Она шла, торопилась — высокая стройная девушка с узкими бедрами и красивой грудью, в легком платье, и каблучки ее звонко цокали по мостовой.
— Извините, Вера, — обратился он к ней. — Вы не могли бы уделить мне несколько минут.
Она отпрянула, испугавшись. Глаза ее расширились. Заметно побледнела.
— Нет-нет, не думайте, я не разведчик Империи, — опередил ее невысказанное предположение Вячеслав. — Я ваш друг и хочу предостеречь вас. От ошибки.
И он рассказал ей все: коротко, самую суть, не вдаваясь особенно в подробности.
Он рассказал о Корпусе, о его основателях. Рассказал ей о задачах и методах Корпуса, рассказал ей о войне по понедельникам, и о своей собственной роли в ней. Он закончил и посмотрел на Веру, ожидая вопросов.
— Ну и что? — спросила она равнодушно. — Мне какое дело до ваших проблем? Вы и так уже отняли у меня все, что могли. Я вам ничем не обязана, и оставьте меня в покое.
— Понимаете, Вера, — сказал он, видя, что она все-таки приняла его слова, и они не показались ей бредом сумасшедшего (что понятно, если вспомнить через какие тернии ей довелось пройти, сколько миров и времен увидеть), — ваш муж Игорь Бабаев — человек определенного склада характера. Он импульсивен, склонен поддаваться влиянию момента, совершать большие поступки на основании сиюминутного настроения. И его биография. У него мало светлого было в жизни. Все доброе, что он помнит, имеет отношение или к Корпусу, где у него остались друзья и родители, или к вам, кто поддержал его, кого он впервые по-настоящему полюбил. Но я знаю еще и то, чего пока, к счастью, не знает он. Я знаю, что на самом деле вы его не любите. Вы тоже поддались влиянию момента. Вы стали его женой из жалости, а такой брак всегда недолговечен. И вы от него уйдете. К человеку, которого встретили вчера и в котором увидели свое прошлое…
— А вам какое дело?! — закричала она, в глазах ее перемешались страх и гнев. — Вам какое дело до моего прошлого?!
— Этот человек — не Михаил, — сказал Вячеслав, стараясь вложить в голос всю свою способность к убеждению. — Михаил погиб. Он действительно погиб. Этот человек просто похож на него. Ведь было бы странно, если бы среди миллиардов людей в сотнях миров не нашлось двух похожих…
— Je n'en crois rien, — тихо проговорила она, а потом добавила громче и по-русски: — Я этому не верю ! Слышите? Не верю вам!..
Он кивнул.
— Это ваше право — не верить мне. Но я хочу сказать только, что когда вы уйдете от Игоря и у него ничего не останется больше в жизни, он вспомнит об информационном накопителе, и Корпус снова начнет убивать миры, людей. Как когда-то убил ваш. Вы сами сделаете выбор, сами определите свою судьбу. Выбор за вами, Вера, только за вами…
— Я не верю вам… — повторила она как заклинание.
Он снова кивнул. И сказал только:
— Выбор за вами… Прощайте…
И она увидела, как странный и напугавший ее незнакомец сделал шаг в сторону и вдруг рассыпался роем холодных золотистых искр. И только пес остался у ее ног. Но и он, словно заслышав неуловимый нормальным человеческим ухом посвист, зов хозяина, скакнул и исчез, растаял в горячем воздухе.
Воскресенье.
Она бежала вдоль берега моря. Оступаясь в песке. Сломала каблук и сбросила туфли. Не видя никого вокруг, не замечая ничего вокруг. И люди на пляже встревоженно оглядывались ей вслед.
Она бежала, пока не выбилась из сил. Упала у самой кромки воды, и соленая волна, журча в гальке, коснулась ее пальцев. Она сидела у воды, плача навзрыд, как ребенок, и все повторяла, повторяла, захлебывалась слезами и повторяла вновь:
— Господи, ну почему я? Почему я должна, Господи?! Почему это мне?.. И почему я ему верю?..
Санкт-Петербург, Мурманск, 1992—1993, 1998 гг.
ЧУЖАКИ В ПЕЛЛЮСИДАРЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянешься:
«Провалиться мне на месте!»
Без всяких сложностей ты попадешь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.
Мы — антиподы, мы здесь живем!
У нас тут — антиординаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем,
Кто не на пятках, те — антипяты!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
…Всю дорогу Антон клевал носом. В тускло освещенном вагоне был он один, но стойко боролся с дремой, опасаясь пропустить свою станцию.
Было уже за полночь, и возвращался Антон в студенческое общежитие, что на Лесном проспекте, от приятеля-ленинградца, с которым вот засиделся допоздна за рюмкой чая и приятной беседой. Все как обычно, все как всегда.
И ничего особенного не должно было бы произойти с ним в этот заурядный вечер, один из многих вечеров под пасмурным небом Петербурга, разве что не пустили бы его в общежитие (маловероятно — миновали те времена) и пришлось бы ругаться с вахтером. И как скучна по сути своей была бы Вселенная, если бы с Антоном сегодня действительно ничего необыкновенного не произошло.
Но тайные силы, что управляют судьбами людей, уже обратили на Антона внимание, и в привычно-серые будни с минуты на минуту должна была ворваться… Впрочем, я немного забежал вперед.
—…Следующая станция — «Площадь Мужества».
Антон встряхнулся. Вскочил, жмурясь со сна, шагнул к выходу и…
>
Хочется поговорить о многом.
Хочется потолковать сразу о многих вещах: «о башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о королях и капусте». И еще о многом кроме этого.
Однако существуют определенные требования. Или законы жанра, если угодно. А незнание законов, как это принято, от ответственности не освобождает. Поэтому будем полагать, что упомянутые законы нам известны, и даже попытаемся сформулировать здесь один из них. А именно: хочешь поговорить о многом, определись для начала с Героем, как носителем конкретного взгляда на обсуждаемые вопросы, и с Миром, который в силу своих специфических особенностей будет эти вопросы перед Героем ставить.
С Героем просто. Приняв за аксиому известное утверждение, что «роман с героем — конгруэнтно роман с собой», остановим выбор на личности, более других понятной Автору: на личности Антона П. Что касается Мира, здесь необходимо добиваться оптимального соотношения между знакомыми любому читателю реалиями и теми химерами, что могут появиться в авторском воображении по ходу действия. По этому поводу можно много говорить, но пусть Мир и его вторжение в привычную нам реальность станет для читателя такой же неожиданностью, как и для Героя. И это опять — требование жанра.
А так в общем-то неплохое начало:
Антон встряхнулся. Вскочил, жмурясь со сна, шагнул к выходу и…
>
…Двери захлопнулись. Поезд, набирая ход, скрылся в тоннеле. И только тут Антон заметил, что ошибся станцией.
— Вот ведь черт! — сказал он и оглянулся.
Станция была плохо освещена: два-три светильника под сводом потолка лишь чуть рассеивали густую, почти осязаемую темень. На мраморном полу лежал толстый слой пыли, в котором Антон, пройдясь, оставил отчетливые следы. Это была странная станция: Антон такой не помнил. И скорее, не бывал здесь вовсе. Позевывая, он еще походил вдоль платформы. Однако следующий поезд заставлял себя ждать. Антон посмотрел на часы. Двенадцать двадцать пять.
— Пора бы уж.
«Все-таки странно здесь как-то», — подумал Антон. И еще походил, выжидая. Потом терпение его лопнуло; он направился к выходу, туда, где в полосе света жужжали эскалаторы. И удивился — кабинка дежурного была пуста. Потом удивился еще больше: все три эскалатора работали на подъем.