Птунис попытался поприветствовать его, но не смог. Чудовищные глаза, не мигая, смотрели на него, и он чувствовал себя мелкой рыбёшкой, насаженной на острогу и готовой к употреблению. Он не мог даже шевельнуться под этим холодным, немигающим, лишённым всяких эмоций взглядом.
«Человек?» — возникла у него в мозгу удивлённая мысль, и Птунис, невероятным усилием воли превозмогая оцепенение, сформулировал ответ:
«Да, о великий! Прости, что побеспокоил тебя. Сделать это мне позволили лишь чрезвычайные обстоятельства».
«Великий! — усмехнулся в ответ кракен, и Птунис ощутил, как зловеща эта мысленная усмешка. — Как меня только не называли люди, но великим — никогда. Я был слишком ничтожен для них, считающих себя всемогущими. Потом, когда я доказал им, что всё это на самом деле не так, они боялись меня до ужаса, до неспособности свободно мыслить, даже до полного внезапного прекращения своей жизнедеятельности. Но даже тогда они не называли меня великим».
«Времена меняются, о ужасный! Теперь ты велик, а мы ничтожны. И мы пришли просить у тебя о помощи».
«Помощи! — загрохотало в мозгу у Птуниса. Затем последовала пауза, перемежаемая какими-то странными мысленными спазмами, и он понял, что кракен так смеётся. — Помощи! Человек пришёл просить помощи у того, над кем он издевался долгие-долгие годы. Это смешно».
Особого веселья в мыслях кракена Птунис не ощутил, скорее наоборот, поэтому поспешил ответить:
«Не я выдумал этот мир, не я производил эксперименты над людьми и животными. Скорее всего, мои предки тоже были в числе этих подопытных. Я знаю, что ты не только ужасен, но и мудр. И понимаешь, конечно, что те, кому бы ты хотел отомстить, давно уже мертвы. Я же…»
«Человек, — перебил его кракен, как бы размышляя про себя и не обращая внимания на мысли собеседника. — Спустился сюда. Хотя раньше у людей не было таких возможностей. И мысленно общаться они не могли. Да, вероятно, над твоими предками тоже потрудились люди в синих халатах. Человек и… Как вы их сейчас называете?»
«Кулами».
«Человек и кул. А знаешь ли ты, человек, что в то время, когда я был молод и топил большие корабли, внутри которых были такие же, как ты, люди боялись кулов, и почти никто не мог похвастаться дружбой с ними».
«Как я уже говорил, о великий, времена изменились. Мы нашли точки соприкосновения с кулами. Теперь у нас общий и могучий враг. Мы называем эти создания филиями. О помощи против них я и прибыл сюда просить тебя».
«Филии? — В мысли кракена Птунису почудилось любопытство. — Я не знаю, кто это. Представь себе, как они выглядят».
Птунис исполнил.
«Мы можем справиться с ними и сами, — пояснил он, — несмотря даже на их телепатические способности. Но за них воюют сатки и клоты. С ними приходится тяжелее из-за их размеров. Но, насколько я знаю, последние всегда были вашими злейшими врагами».
«Клоты, кто это? А-а, понял. Просто в них много мяса. В отличие от тебя, человек. Значит, теперь филии ваши злейшие враги, — подумал с усмешкой кракен, и Птунису вновь почудилось, что эта усмешка была весьма зловещей. — Ну что ж, тогда… Пожалуй, я помогу вам, это будет интересно. Не я сам, конечно, я уже давно не покидаю моё убежище».
«А как же ты охотишься? — не сдержался Птунис. — Тебе ведь нужно много, очень много еды!»
«Еду мне приносят, — ответил кракен, мысленно показывая на окружающих их чудовищ, — они. Наверное, ты хотел, — добавил он, возвращаясь к основной теме, — чтобы за вас, людей, сражались мои калары?»
«Это было бы просто замечательно, о великий! Ведь тогда они могли бы добыть много, очень много еды!»
«Калары придут сражаться за вас, — мысленно произнёс кракен. — Но, перед тем как они тебе понадобятся, ты должен позвать их. И сделать это заранее, примерно за столько времени, сколько надо моим каларам, чтобы добраться до места сражения».
«Я понял, о великий. Но сможет ли моя мысль пробиться через такое расстояние?»
«Попробуй, — мысленно пожал несуществующими плечами кракен. — Тебе ведь это нужнее, чем мне».
«Хорошо, я сделаю всё, как ты скажешь, — согласился Птунис, подумав о машине Питриса. — Позволишь ты мне напоследок поинтересоваться?»
«Да».
«Это всё твои слуги?»
«Среди них есть и мои отпрыски, — усмехнулся кракен, и от этой усмешки Птуниса по коже продрал мороз. — И многим из них присущи разные очень интересные свойства. Ведь эксперименты, творимые твоими сородичами надо мной и над некоторыми из них, были весьма занимательны. Ладно, к делу. Нужна ли тебе охрана? Я теперь заинтересован в том, чтобы ты живым добрался до места своего обитания».