Суды в колонии всегда проходили быстро. Самым длинным был предыдущий, когда судили того же Прониса и других стражников. Он длился четыре часа. Но этот суд побил все рекорды. Заседание проходило целый день и закончилось лишь вечером. Это был рекорд.
Вначале заслушали всех свидетелей тех событий. Начиная с Борицы и других охотников, вышедших за металлом, и заканчивая теми из этих же охотников, которые повязали Прониса и нашли рядом с ним бомбу. Также были выслушаны Радис, Птунис, Заргис, Тапис, Кулис и другие. После того как в целом картина стала ясна, преступникам предъявили обвинение и дали им возможность высказаться в свою защиту.
Трое выживших после схватки у генераторного цеха валили всё на Прониса, говоря, что они не хотели уничтожать генераторы, а просто желали, чтобы их выслушали. На что Заргис резонно заметил, что для этого не надо было убивать двух человек и пытаться убить ещё двоих.
— Вы виновны в том, что участвовали в убийстве Горкиса и попытке убийства Муниса, дежурившего на воротах, — сказал глава Совета. — И в том, что после этого вы не ужаснулись содеянному, а продолжили выполнять приказы Прониса. В результате чего погиб Базис и был ранен Радис. Я не сомневаюсь в вашей вине.
Никто не выступил в их защиту. После этого решили выслушать Прониса.
Тот особо не изощрялся. Сказал, что да, он хотел взорвать генератор, но он был одурманен рыбой, которая воздействовала на него и полностью парализовала его волю. И во всех убийствах виновата тоже она. А он был лишь игрушкой в её руках и не осознавал, что делает.
После этого вновь выступил глава Совета:
— Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы рыба могла загипнотизировать человека не то чтобы на день, а хотя бы на несколько часов? Хотя бы на несколько минут? Я не слышал. И никто не слышал, потому что этого нет. Человек подвержен мозговому воздействию филии лишь тогда, когда он находится рядом с ней, в непосредственной близости. Когда оба объекта расходятся, воздействие не то чтобы ослабевает, а пропадает вовсе. Так что все слова Прониса — обычная ложь человека, страшащегося отвечать за свои поступки. Он полностью отдавал себе отчёт в том, что делает, и творил все свои преступления сознательно. Мы могли бы ещё ему поверить, когда он убивал людей в загоне. Но когда он вошёл в генераторный цех с бомбой и убил дежурного, рядом не было филии. И уже довольно давно. Так что за всё содеянное я требую для него высшей кары. Как вы помните, несколько месяцев назад мы уже простили его. И вот что мы получили в результате. Мы все едва не погибли. На этот раз ошибки быть не может: Пронис должен быть осуждён.
Пронис лишь криво усмехнулся на эти слова главы Совета, но ничего не сказал. После этого слово взял Птунис:
— Я хорошо понимаю, что часть вины за происшедшее лежит на мне, ведь это я тогда попросил, чтобы виновных в нападении на нас в кабинете Питриса помиловали. И вот что я хочу сказать: я не жалею, что тогда поступил именно так.
Птунис дождался, когда гул возмущённых голосов в зале стихнет, и продолжил:
— И объясню, почему. В тот раз мы помиловали не одного Прониса, а полтора десятка человек. Мы сохранили эти жизни для колонии, и я рад этому. Из них лишь один поддался на уговоры Прониса и преступил законы Ружаш ещё раз. Мне жаль его, но он уже получил своё и пал от руки Радиса. Остальные остались верны Ружаш, и в этом я вижу свою главную заслугу. Ну а что до Прониса…
Зал напряжённо застыл. Все затаили дыхание.
— В тот раз мы должны были помиловать всех или никого, ведь все были виновны одинаково. Хотя сознаюсь, в душе я побаивался, что обо мне подумают плохо, если я потребую его изгнания, ведь все знали о нашей вражде. Но тогда дело касалось только меня одного. Теперь же он покусился на жизнь всех людей, на существование всей нашей колонии. И так же, как глава Совета, я прошу для него высшей меры наказания.
Птунис сел. Зал одобрительно заворчал. Зосис, как обычно ведущий заседание, предложил перейти к голосованию.
По первым трём решили единогласно, — всех приговорили к изгнанию. Никто не сомневался, что так же поступят и с Пронисом. Но когда Зосис предложил голосовать по нему, снова попросил слова глава Совета.
— Когда я требовал для Прониса высшей меры наказания, я имел в виду вовсе не изгнание, — произнёс Заргис.