— Кстати, Григорий Андреевич, не нравится мне наш медик. И разговоры у него какие-то нездоровые.
Густые брови Карпенко сошлись у переносицы, глаза зло блеснули.
— Давно я это за ним замечаю.
День разгуливался. На четко очерченной линии горизонта, словно вырезанные из жести, виднелись четыре дымящих транспорта. За ними на буксире тянулись катера и шлюпки. Еще дальше, едва различимые, держались четыре эскадренных миноносца.
Снова на батарее раздался сигнал боевой тревоги. Огневой взвод, понесший потери утром, пополнили за счет хозяйственников и прожектористов, и он приготовился к бою. Тихо над батареей. Лишь шумит в верхушках деревьев ветер, полощет обрывками маскировочных сетей над пушками. Можно подумать, что после усиленной бомбежки с воздуха батарея выведена из строя.
В тылу на перешейке перестрелка тоже затихла. Экономили ли фашистские десантники патроны или ждали сигнала, чтобы предпринять совместную атаку с моря и суши?
Транспорты приближались. Эскадренные миноносцы тоже подошли ближе. Еще несколько минут, и батарея сможет вести по ним огонь. Лестно в бою потопить миноносец, но не они главная цель. Нельзя допустить высадку десанта на Кюбассари, значит, стрелять нужно по транспортам.
На вражеских кораблях замелькали вспышки. Начался обстрел батареи. Букоткин не отнимал от глаз бинокля, следя за противником, когда прибежал кок Оливер Дубровский:
— Товарищ командир, Яценко принял радиограмму открытым текстом: «Кюбассари свободен».
— Спасибо, Дубровский. Идите на свое место. Сейчас мы их встретим.
Вражеские снаряды рвались в воде. Частые столбы, встающие в окулярах бинокля, подчас скрывали приближающиеся транспорты. Букоткин внимательно следил за ними. После уничтожения дальномера командиру стало трудней определить расстояние. Вот передний транспорт застопорил ход, к нему подошли катера и шлюпки, началась пересадка десантников. Видимо, фашисты считали, что батарея действительно подавлена.
Букоткин сообщил в штаб: «Вновь вступил в бой с морским десантом противника».
И тут же подал команду:
— К бою! По головному транспорту… огонь!
Желтым пламенем полыхнул залп сорок третьей.
Внеся необходимую поправку, Букоткин приказал батарее вести огонь на поражение. Фонтаны воды вздымались у транспорта. В грохоте выстрелов артиллеристы не заметили, как снова над полуостровом появились фашистские бомбардировщики. Опять на батарею обрушились вражеские бомбы. Роща, в которой стояли орудия, вздрагивала от взрывов. Над ней непрерывно клубилась пыль, но огня батарея не прекращала. В разгар боя в нише орудийного дворика вспыхнул пожар. Огонь перекинулся на ящики с зарядами. Под пулеметным огнем истребителей ленинградский паренек краснофлотец Василий Травкин бросился в нишу, огнетушителем и собственной шинелью быстро погасил пожар.
Отличился в этом бою и расчет пулеметчика краснофлотца Тазлукова. Он находился в дзоте на мысу. По доносившимся выстрелам с перешейка и непрекращавшейся бомбежке моряки-пулеметчики догадывались, что происходит на батарее. Тазлуков предложил вести огонь по фашистским самолетам, которые над дзотом ложились на боевой курс, товарищи его с готовностью поддержали. Моряки вынесли пулемет, установили на перекрытие дзота и встретили передний вражеский самолет длинной очередью в лоб. Или прицел был неверен, или очень волновался пулеметчик, но самолет, ревя моторами, прошел над ними так, словно внизу никого и не было. Только жарким пламенем полыхнули на опушке рощи два новых разрыва бомб.
Тазлуков вытер вспотевший лоб. Посоветовавшись, пулеметчики изменили прицел: навыка в зенитной стрельбе ни у кого из них не было.
Когда они обстреляли следующий самолет, на посту раздалось нестройное «ура». Запылавший вражеский бомбардировщик резко изменил курс, крылом вспахал воду и исчез в заливе.
— Налетался, гад фашист, — сказал ему вслед Тазлуков и достал новую ленту.
Дорого обошлась фашистам вторая попытка высадить десант на Кюбассари. К семи потопленным в утреннем бою катерам и шхунам прибавились еще два транспорта и пять катеров, погрузившихся в воды Рижского залива.
Когда сгустились сумерки, батарейцы на перешейке вместе с подошедшим подкреплением атаковали десантников с планеров, загнали их в камыши {8}.
Скоро из Курессаре за ранеными прибыли на батарею машины. Букоткин не хотел оставлять товарищей, но от потери крови ему стало плохо, и комендант Береговой обороны приказал командиру немедленно следовать в госпиталь.
В командование батареей вступил командир взвода управления лейтенант И. С. Мельниченко.
8
В 1960 году в Западной Германии вышла книга участника боев на Моонзунде Вальтера Мелъцера «Борьба за Балтийские острова в 1917–1941 -1944 гг.» Говоря о комбинированных действиях в этом районе, он писал: «Операция, предпринятая против береговой батареи Кюбассари, была ошибкой и закончилась полной неудачей».