Точно так же невозможно было удержание линии Неман — Щара — Стырь; несмотря на теоретический приказ, мы вынуждены были оставить ее, не сумев организовать оборону, не говоря уже о том, чтобы перехватить оперативную инициативу, что показывали наши безуспешные попытки занятия этой позиции[12].
Итак, во второй половине июля 1920 г. мы оказались на последней природной преграде, прикрывающей внутренние районы страны, сначала на Немане, затем на линии Буга.
Польские проекты ответных действий
В Варшаве очень надеялись на реку Буг и крепость Брест, считая их значительными стратегическими преградами.
Согласно оперативному приказу Главного командования от 27 июля и письму от 3 июля 1920 г. генерала Анри генералу Розвадовскому, планировалось воспользоваться этими преградами для стабилизации фронта по линии Буг — Островец — Граево и Буг — Остроленка — Омулев, нанеся контрудар резервами, сосредоточенными, во-первых, в районе Бреста, а во-вторых, в районе Острува.
В это же время, то есть к 1 августа, 2-я армия, опираясь на кавалерийскую группировку, спешно сформированную в районе Замосця (две кавалерийские дивизии), должна была разгромить Буденного, чтобы затем прийти в Седльце в распоряжение Главного командования и оттуда выступить для решающего контрудара[13].
Идея контрнаступления прямо на север, с помощью сил, освободившихся на юге, из района Ковеля или Бреста, не может находиться в работах Верховного главнокомандующего. Сформулированная не ранее 30 июля (дата выезда главнокомандующего в Хелм), она потеряла всякую актуальность к моменту его возвращения в Варшаву (3 августа).
Лишь в письме, которое полковник Генерального штаба Юлиан Стахевич, начальник Оперативного управления Главной квартиры, направил мне 29 июля по приказу главнокомандующего, содержался следующий общий набросок предполагаемого контрудара, после пессимистической оценки ситуации:
«Контрудар предполагается в любом случае, с действием главных сил из района Бреста в северо-восточном направлении. Для этого необходимо удерживать Брест и его передовые рубежи, а также переправы через Буг, которые защищают Брест и железную дорогу с тыла… Следует принимать во внимание, что, пройдя Кобрин, вся большевистская XVI армия обрушится на вас, так как она наступает на Брест. Ваша задача, господин генерал, принять на себя удар этой армии и одновременно готовить контрнаступление…»
Находясь в Бресте, я серьезно обдумывал наилучший способ исполнить это требование Верховного главнокомандующего. Задача, поставленная Полесской группе, даже только в первой своей части превосходила силы этой группы; тем более что, имея большевиков перед собой и в своем тылу, невозможно было оторваться от них и попытаться собрать резервы, необходимые для контрнаступления.
Итак, я ожидал более четких инструкций Главного командования, которые бы уточнили его идею маневра. Но так ничего и не получил вследствие оставления этого плана.
Осуществление данной комбинации требовало продолжения обороны нами Бреста и линии Буга на участке Брест — Модлин, а кроме того, организации непреодолимой обороны на линии Малкин — Острув либо отсрочку отхода войск Северо-Восточного фронта минимум на десять дней. Главное командование, действительно, стремилось к этому, постоянно усиливая Наревскую группу, находившуюся сначала под командованием генерала Врочинского, затем генерала Рои.
Однако провал попыток войск Северо-Восточного фронта отбить у противника линию Щара — Неман, отбрасывание нашей 4-й армии советской XVI армией на Березу — Картузскую 22 июля, неудача нашей 1-й армии 23 июля полностью опрокинули все наши планы. Эти события заставили нас отвести Полесскую группу из ее чрезмерно удаленного восточного сектора, хотя войска Северо-Восточного фронта еще держались на Стыри, а наша 18-я пехотная дивизия вела с Красной армией бои в Бродах.
Оставление линии Дрохичин — Камень — Каширский Полесской группой, которой я командовал, вызвало оккупацию Каменца-Литовского и Черемхи русскими войсками.
Приехав 26 июля на вокзал Кобрина с моим штабом, я констатировал, что, вследствие отхода 14-й Великопольской дивизии из Кобрина, слева от меня абсолютно никого нет. Также я убедился в том, что красные войска пытаются отрезать нам пути к отступлению, так как большевистские отряды всех родов войск уже пытались овладеть вокзалом Жабинки, расположенной между Кобрином и Брестом.