— Отпусти, блять, меня, — выдыхаю я сквозь сжатые зубы.
— Ты перестанешь избивать его? — хватка ослабевает. — Не заставляй меня душить тебя.
На секунду я зажмуриваю глаза, пытаясь бороться с бешеной яростью, охватившей меня. Я не могу ее контролировать. Не могу ею управлять.
— Я в порядке, — раздраженно выдавливаю.
— Уверен? Потому что отпущу тебя, а ты снова набросишься на него. Я уведу тебя вниз. Выключим свет и все такое. Не сомневайся в старике, сынок.
Я заставляю свои мышцы расслабиться, и Ларри медленно отпускает мою шею. Я отталкиваюсь от него, ныряя через веревки, и направляюсь прямо к двери в углу комнаты. Дверь захлопывается за мной. И я хожу из стороны в сторону, сжимая и разжимая кулаки. Эта ярость — как демон, который живет во мне, и когда он вонзает в меня свои когти, я просто не могу от него избавиться. Гнев и насилие поглощают меня до тех пор, пока не становятся всем, чем я являюсь, и единственное, на что я способен, это сражаться и причинять боль другим. С ревом я бью кулаком по ближайшей стене. Мои кости трещат. Боль пронзает кожу. И я хочу этого. Мне это нравится. Мне это нужно.
Гул толпы снаружи на секунду становится громче, а затем снова стихает, когда дверь открывается и закрывается. Я поднимаю глаза и вижу брюнетку в коротком платье чуть поодаль, ее зубы впиваются в нижнюю губу. Обычно я считал ее сексуальной, думая, что, черт, может быть, этим я смогу выбить из себя всю ярость. Но ни одна женщина не выдержала бы всего этого. Я опускаю голову вниз и фокусирую взгляд в одной точке на полу. Мой пульс безжалостно стучит в ушах, и, наверное, поэтому я не слышу ее приближения. Когда я чувствую внезапное прикосновение ее пальцев к моей груди, моя рука тянется к ней сама. Я сжимаю ее запястье достаточно сильно, и ее глаза расширяются, а губы приоткрываются от сдавленного дыхания.
— Убирайся. Нахер, — рычу я.
Ее глаза наполняются слезами, прежде чем я, наконец, отпускаю ее, и она выбегает из комнаты, прижимая руку к груди. Мне нужно выбраться отсюда. Люди, шум, запах крови, я не могу с этим справиться прямо сейчас, и я определенно не могу справиться с тем, что Поппи рядом. Так что я одеваюсь и выскальзываю через заднюю дверь рядом с подвалом, ни с кем не говоря.
Глава 11
Поппи
Песня “Dark Times” — The Weeknd, Ed Sheeran
Киан остановил машину в конце улицы, и мой взгляд уперся сквозь лобовое стекло на ряд городских домов.
— Я действительно думаю, что тебе не стоит возвращаться в его квартиру сегодня, — говорит Киан. — Ну, правда. Не стоит. Можешь у меня остановиться. Моя квартира в пяти минутах отсюда. Знаю, может показаться, что я думаю членом, но обещаю тебя не трогать.
Я поворачиваюсь к нему, и из-за его обеспокоенного выражения лица, я ему верю.
— Да все в порядке. В самом деле, — говорю я, хотя не знаю, правда ли это.
— Послушай, Поппи. Понимаю, что ты давно знала Брэндона, но все так, как это выглядит. Ты знала его до того, как война проглотила и выплюнула его.
Глядя в пассажирское окно, я наблюдаю, как бродячая кошка роется в опрокинутом мусорном баке. Я знала его. Киан прав. Но больше нет. За год я утратила всякое представление о том, кто такой Брэндон.
— Сладкая, — Киан аккуратно поворачивает мое лицо к себе. — Ты понятия не имеешь, что мы видели — я и он. Такое не показывают в кино. СМИ представляют все в трагическом свете, но, честно говоря, ни одно слово не может описать, что такое война. Ад — это самое подходящее, — он вздыхает. — И прямо сейчас ты бы не хотела танцевать с дьяволом.
Я смело смотрю на него.
— Все нормально.
Пожимая плечами, он отстраняется и позволяет мне выйти у квартиры Брэндона.
— Не дай ему себя обидеть.
Я машу ему на прощание, и машина с шумом уезжает, а я неспешно бреду к квартире.
Перед тем как открыть дверь, я слышу, что Брэндон боксирует грушу. В тот миг, как дверь открывается, он оглядывается через плечо. Его челюсть опухла. На костяшках пальцев запеклась кровь. Пот покрывает каждый дюйм его обнаженной груди. Он холодно смотрит на меня, а затем наносит последний удар по груше, оставляя на ней кровавый след. Он отворачивается, хватает с кофейного столика бутылку виски и исчезает в коридоре.
Дверь в ванную захлопывается с такой силой, что старые окна в гостиной дребезжат. Через несколько мгновений включается душ, и я сажусь на диван.
Он потерян. Я знаю, потому что читаю это в его глазах. Знаю, потому что я в таком же состоянии. Горе проделывает с людьми забавные вещи. И, похоже, я знаю, как нам с Брэндоном справиться с этим, потому что мы потеряли одного и того же человека, но я понятия не имею, с чего начать. Его демоны намного больше моих, и я даже не надеюсь когда-нибудь их понять. А когда человека некому понять, он будет чувствовать себя одиноким.