— Ну, она может продолжать поиски.
— Я видела, как ты целовал ее на прошлой неделе, — жар заливает мои щеки. — Она хорошенькая.
— Она пойдет, — он садится рядом со мной и толкает меня. — Не будем ревновать, не так ли, Оппи?
— Чему завидовать? И перестань меня так называть.
— Тому, что я целую ее.
— Мне все равно, кого ты целуешь.
— Все равно?
— Да, — говорю я, вздыхая. — У тебя во рту может быть гонорея или еще что-то в этом роде.
Брэндон смеется, и я ненавижу и люблю его одновременно. Все в нем заставляет меня хотеть его. Это раздражает. Он щипает меня за бок, и я дергаюсь, хихикая.
— Мой маленький опоссум ревнует.
— Заткнулся бы ты? — я поворачиваюсь к нему лицом, и он так близко ко мне, что чувствую его дыхание с примесью виски и сигарет. Я закрываю глаза, вдыхая его и притворяясь, что могу поцеловать его, если захочу.
— Я бы тоже поцеловал тебя, если бы ты позволила мне… — произносит он, и у меня сжимается сердце.
В темноте я едва могу разглядеть слабую улыбку на его губах и мерцание его зеленых глаз. Мое сердце стучит в груди, и я сглатываю. Следующее, что я помню, это пальцы Брэндона, скользящие по моим волосам за ухом, и его губы едва касаются моих. Прилив жара заполняет меня, прежде чем я успеваю пошевелиться, и его губы накрываю мои. Мягкие, теплые и нежные. Он прижимается своими губами к моим, а его рука обхватывает мой затылок, и кончик его языка касается моего.
И в этот момент он со вздохом отстраняется.
— Бля… — он, спотыкаясь, поднимается на ноги, проводя рукой по волосам и отступая назад.
— Что я….
— Я не могу. Просто не могу сделать это с тобой.
Мои ноздри раздуваются, челюсти напрягаются, и меня охватывает гнев.
— Я не просила тебя об этом.
Но Брэндон уже прошел половину лужайки, возвращаясь к дому. Брэндон О'Кифф был моей первой любовью, моим первым поцелуем и первым парнем, разбившим мне сердце.
Глава 16
Брэндон
“Demons” — Imagine Dragons
Какого хера со мной не так? Поппи? Из всех людей. Я просто потерял контроль. Мой разум был поглощен гребаными воспоминаниями о войне, и тогда… появилась она, как чертово видение. На секунду все, чего мне хотелось, — это утонуть в ее теплоте, вспомнить, каково это — погрузиться в сияние, которое от нее исходит. Она так красива и хороша, и, черт. Она принадлежит Коннору. Всегда была и будет. Коннора.
Не стоило ее целовать, но мне понравилось. Она сделала так, чтобы все это исчезло: ненависть и гнев, и борьба в моей голове. В ту секунду, когда мои губы коснулись ее губ, не существовало ничего, кроме тишины, а мой мозг не смог заткнуться после того, как взорвалась бомба. Тот единственный поцелуй стал миром посреди войны, и это меня пугает. Чувство вины пожирает меня, разъедая желудок, пока я не начинаю чувствовать себя физически больным. Я сделал много плохого в своей жизни, но вдова моего лучшего друга… это дерьмо обеспечит мне особое место во внутреннем кругу ада.
Я протискиваюсь сквозь толпу зрителей, все внимание которых направлено на бой Киана. Люди поворачиваются, бросают на меня недовольные взгляды, а затем понимают, кто я такой, и тогда они уже не могут убраться с моего пути побыстрее. В дальней стороне подвала есть пожарный выход. Я распахиваю дверь и взбираюсь по короткой лестнице, ведущей в переулок позади паба. Снаружи воздух холодный, и я делаю глубокий вдох, чтобы прояснить разум.
Искра света попадает в поле моего зрения. Сквозь тень я наблюдаю, как в тени Финн, прислонившись к стене переулка, закрывает ладонью пламя зажигалки. Не говоря ни слова, он протягивает мне пачку сигарет. Я беру одну сигарету, и он подносит к ней зажигалку. Густой дым задерживается в моих легких, и я медленно выдыхаю его, позволяя ему скользить мимо моих губ.
— Ты сбиваешься, — тихо говорит Финн
Я вздыхаю и присоединяюсь к нему, вставая у стены. Когда он на ринге, то дерется как животное, но вне ринга он похож на призрака. Держится всегда позади. Тот, о ком ты быстро забываешь, но он все слышит и видит. Он не говорит много, но когда он это делает, все его слушают, и для меня его присутствие — это комфортная тишина.
— Просто выдалась пара трудных недель, — я снова делаю затяжку.