Не знаю, почему, но я думаю, что это могло бы смутить его. Это не факт, но Брэндон никогда не выносил, если кто-то думал, что у него есть слабости.
Я иду за ним к двери квартиры. Он вставляет ключ в замок. Дверь открывается. Все хорошо. До того момента, пока дверь за нами не захлопывается, и мы не остаемся в гостиной. Одни. Без Хоуп. Без Киана. Без маленького китайца. Только он и я. И это вездесущеее притяжение…
Он проводит рукой по затылку.
— Хочешь посмотреть фильм?
— Конечно, — я киваю, бросаю сумочку на пол, снова падаю на диван, изо всех сил притворяясь, что все в порядке. Все нормально. Было нормально.
Он достает свой телефон и передает его мне с открытым приложением «Netflix» на экране.
— Выбери что-нибудь, — бросает он и уходит на кухню. Я слышу, как он распахивает холодильник и достает пиво, открывает крышку зубами, и затем возвращается в комнату. Он протягивает мне бутылку. Я качаю головой и переключаю внимание на телефон в руке, пролистывая фильмы. «Звездная пыль», «Пираты Карибского моря», «Чарли и шоколадная фабрика» и… «Привет, Брэндон?».
— Ага.
— А как ты относишься к классике?
— Да, можно, — он пожимает плечами, наклоняет бутылку с пивом и пьет. Мои глаза сосредотачиваются на легкой щетине на его горле: его адамово яблоке двигается, когда Брэндон делает глоток. Мои глаза расширяются, стоит ему поймать на себе мой взгляд. Он вытирает пиво со рта тыльной стороной ладони, подходит к дивану и плюхается на него, упираясь пятками в край кофейного столика.
Я выбираю «Титаник» в меню и хихикаю про себя, ожидая начала фильма.
Мягкий женский голос, напевающей песню «My Heart Will Go On», сопровождает кадры цвета сепии с изображением людей, машущих руками, когда в поле зрения появляется большой корабль.
— О, черт, нет. Что угодно, только не это, — стонет Брэндон.
— Ой, да, ладно. Ты же не смотрел его, когда мы были младше.
— Да. Потому что я лучше проведу время с этим чертовым перцем снова…
— Серьезно? — я сердито смотрю на него. — Это эпическая история любви. Да и кому не понравится такая история? Либо этот фильм, либо «Дневник памяти», потому что я не буду смотреть «Крепкого орешка».
— Леонардо-гребаный-Дикаприо или Брюс Уиллис. Никакого сравнения.
— Ты сказал мне, что я могу выбрать…
— Ты выбрала его, потому что знаешь, как я ненавижу этого актера.
— Я ходила смотреть на динозавров ради тебя.
— Черт меня подери. Хорошо, но если я засну на середине, это потому, что ты хочешь смотреть гребаный фильм, в котором на протяжении всего хронометража тонет корабль. Корабль. Тонет. Он даже не взорвался. Какой-то парень просто въехал в айсберг, — он качает головой.
— Это трагично, — я улыбаюсь, похлопывая его по колену. — Это же история.
— Ужасная трата моего времени, — ворчит он, потягивая пиво.
— Тише, — я прижимаю палец к его губам, и его взгляд сосредотачивается на мне.
И вот мы сидим и смотрим фильм, который я видела сотни раз. Это не что-то совершенно непохожее на то, что мы делали раньше, но ощущается иначе. Тут присутствует напряжение. Время от времени он двигается, его рука касается моего бока или ноги. Я придвигаюсь чуть ближе, чем должна. На меня накатывает смесь волнения, страха и вины. Я помню бесчисленные ночи, проведенные на диване за просмотром фильмов с Коннором. Он всегда обнимал меня, а я никогда не думала об этом. Но разве не так мы относимся к большинству вещей, которые считаем само собой разумеющимися? Я никогда по-настоящему не понимала, насколько особенным это было, потому что теперь я скучаю по нему. Я скучаю по той легкости просто быть с кем-то, когда меня обнимают и прикасаются ко мне. И Брэндон заставляет меня испытывать потребность заполучить это, а в каком качестве — я не уверена.
Изо всех сил стараюсь сосредоточиться на экране, глядя как Джек и Роуз пробираются сквозь поднимающиеся волны тонущего корабля.
— Она слишком часто произносит его имя, — замечаю я.
— Мы все еще можем посмотреть «Крепкий орешек».
— Нет. Я считаю достижением, что заставила тебя посмотреть «Титаник».