— Не смей. — Хоуп стоит, как сторожевая собака, она в ярости. Обычно я спорю с ней, но сейчас мне слишком стыдно.
Я провожу обеими руками по волосам и запрокидываю голову назад.
— Пожалуйста, позаботься о ней.
Она кивает и поворачивается на каблуках, взмахивая рыжими волосами. Я смотрю, как она уводит Поппи прочь и исчезает из виду. Финн медлит, бросая на меня неуверенные взгляды. Я оглядываюсь на четыре бессознательных тела, разбросанных по переулку. Это то, что я делаю. Это то, на что я способен, и мне никогда не было на это наплевать… пока Поппи не вмешалась в гущу событий.
— Пошли. — Он дергает головой, и я следую за ним. Мой разум и тело полностью онемели, и к тому времени, как я добираюсь до его дома, я даже не могу вспомнить, как добрался сюда.
Его квартира небольшая, но хорошо оформлена и очень чистая. Я был таким до того, как все произошло, и я думаю, что дошел до точки, когда я просто сдался и решил, что больше ничего не стоит делать. Временами я едва мог помыться, не говоря уже о том, чтобы убрать квартиру.
— Вот. Финн выходит из кухни и протягивает мне пакет со льдом, указывая на мою руку. Я смотрю вниз на свои разорванные и окровавленные костяшки пальцев, и все, что я вижу, это их соприкосновение с красивым лицом Поппи.
— Мне нужно к ней. Я начинаю вставать, но он кладет руку мне на плечо.
— Пусть пока Хоуп разбирается с ней.
Он ставит пиво на журнальный столик и садится рядом со мной. Я провожу трясущейся рукой по волосам.
— Они просто были там, и она там, и я потерял голову. Я никогда не причинил бы ей вреда, — хрипло говорю я. Но я это сделал. Я причинил ей боль.
— Знаю. Это была случайность.
Я не знаю, как долго Финн сидит и наблюдает за мной. Мой разум мечется в вихре вины и ужаса, пока я оцепенело пялюсь в стену. В конце концов он встает и выходит из комнаты. Я слышу, включается душ, и беру телефон, уставившись в пустой экран.
Я набираю имя Поппи, нажимаю кнопку вызова, и когда звонок поступает прямо на голосовую почту, записываю ей:
«Опоссум, мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста. Я тебя люблю.»
Жду и жду, но ответа не получаю. Мое сердце колотится в груди, меня разъедает настоящий страх. Она уйдет от меня. Она уйдет, и что потом? Она моё все, и без нее все это совершенно бессмысленно. Но она единственный человек, которого я не могу обидеть. Я борюсь с собой в течение минуты, а затем понимаю, что не могу винить ее, если она уйдет. На самом деле, она должна уйти от меня. Она должна меня ненавидеть. Я катастрофа, ожидающая своего часа, бомба замедленного действия, а она пристегнута ко мне и ждет неизбежного удара. Я говорю себе, что никогда не причиню ей вреда, но я просто доказал, что ошибался. Я не могу доверять себе. Я даже не знаю, кто я, черт возьми, такой. Она — мой мир, но я только что увидел, что даже она не может успокоить этого гребаного демона внутри меня.
Я решаю совершить бескорыстный поступок хоть раз в своей дерьмовой жизни. Я не хочу ее прощения. Я просто хочу, чтобы она была счастлива, любима и в безопасности. Моя любовь причинит ей только боль, а это не то, чем должна быть любовь. Поэтому я отпускаю ее.
Набираю еще одно сообщение:
«Я не заслуживаю твоего прощения. Я не могу жить с собой, зная, что причинил тебе боль. Просто знай, что я люблю тебя, всегда.»
И я нажимаю «отправить».
Глава 35
Поппи
“Mercy” — Shawn Mendes
Я до сих пор чувствую, как кровь пульсирует в щеке. Хоуп протягивает мне еще один пакет со льдом и забирает тот, который был у меня на лице последние тридцать минут.
— Это то, о чем я говорила, — говорит она, бросая использованную упаковку в раковину. — Все испорчено. Он запутался, Поппи.
Я смотрю на нее, все еще оцепенев.
— Я знаю, что это так. Мне не нужно, чтобы ты говорила мне, что это так.
Она закрывает глаза и вздыхает.
— Это был не Брэндон, — говорю я так тихо, что едва слышу себя.
— Нет, Поппи, это был Брэндон. — Она качает головой, отталкивается от стола и садится рядом со мной на диван. — Он… Он…
— Он не осознавал, что делает. — Я выдыхаю. — Это была реакция. Реакция. Я не должна была пытаться его остановить. Я должна была просто… Я не хотела, чтобы он попал в тюрьму. Он не может сесть в тюрьму, он дезертир, он… — Мой разум путается в сценариях и оправданиях, цепляясь за то, чтобы понять, что только что произошло. И я не могу не задаться вопросом, не оправдываю ли я его слишком сильно? Я люблю его, но пытаюсь ли я заставить работать что-то, что никак не может работать?