Косвенно нынешний кризис связан с тем, что последовало за октябрем 1993 года, когда власть не сумела или не захотела воспользоваться плодами победы.
С самими событиями 3—4 октября теперешнее гниение не связано никак. Разумеется, уступи тогда Ельцин — никакого кризиса сейчас не было бы по той простой причине, что не было бы ничего. Вообще ничего.
3. Это не был шаг к демократии; это не был шаг к тоталитаризму; это был трагически необходимый выбор, сохранивший для России саму возможность свободной и экономически полноценной жизни. Как мы распорядились этой возможностью — другой вопрос».
Этот текст прочли несколько человек. Один решил, что творческий интеллигент разыграл редактора «Независимой газеты». Второй сказал, что, судя по фразе: «если бы не 3—4 октября 1993 года, мы сейчас жили бы в совсем другой стране, фашизоидной, большевистской, по-настоящему голодной и не имеющей никаких перспектив, поскольку был бы упущен последний вXXвеке шанс преодолеть отрыв от общемирового хода истории», ее автор — человек со сдвигом. Ведь сейчас 70% населения или нищие, или находятся на грани нищеты; многие находятся в полурабском состоянии, по многу месяцев не получая зарплаты; в школах случаются голодные обмороки; население сократилось на 8 млн. человек. О какой мировой цивилизации может идти речь, когда Клинтон намеревается бомбить сербов, чтобы отвлечь внимание от своих действий по отношению к Монике Левински. Но думается, что не правы ни тот, ни другой читатель.
Этот отрывок на самом деле представляет познавательный интерес. Все сказанное в нем — бессмыслица с фактической точки зрения. Но интеллигент Архангельский мыслит символами. Эти символы (мифы) не отражают реальность, а живут сами по себе отдельной жизнью. С точки зрения символов в этом тексте есть свои «находки». Так, создано слово «фашизоидный» как гибрид понятий фашиста и шизофреника и помещено рядом со словом большевистский. Замечательно выглядит и утверждение о том, что если бы не 3—4 октября, «не было бы ничего, вообще ничего». Это впечатляет. Но дело в том, что приведенный отрывок — типичен. Средства демпропаганды работают, опираясь именно на мифы и символы. Еще в 1945 г. немецкий философ Эрнст Кассирер писал [14]: «Философия бессильна разрушить политические мифы, миф сам по себе неуязвим. Он нечувствителен к рациональным аргументам, его нельзя отрицать с помощью силлогизмов». Кассирер отмечает, что важно понять противника, а чтобы его победить, его нужно знать. В данном случае — основу демпропаганды.
«Демократические» издания написаны на арго. Их можно читать со словарем, где понятия демократического арго переводятся на обычный язык, например:
рынок — хаос, распад народного хозяйства;
демократия — авторитарный режим, расовая дискриминация в Латвии;
реформы — уничтожение (промышленности, армии, науки, образования и т.д.);
вхождение в мировую экономическую систему — перекачка богатств на Запад;
свобода — проповедь разврата и растления.
Подробный словарь такого типа позволяет правильно понимать и интерпретировать СМИ. Методика демпропаганды та же, что и у партийной пропаганды времен позднего социализма. И это не случайно. Их создали одни и те же люди по одному рецепту. Та же многозначительность, та же пустота за текстом. Они сходны и в наборе ключевых слов и понятий (своих у каждого). Успех демократов в перестройке был на контрасте — в том, что утверждалось прямо противоположное тому, что говорилось ранее, просто люди не распознали родную партпропаганду.
Но СМИ прогрессируют, не стоят на месте. Например, в последнее время они показывают тяжелое состояние людей, создавая впечатление полной безнадежности — что делать, если мы такие.
Новое мировоззрение, новая вера
Важнейший момент конца перестройки — отречение от прежней веры и переход к новой, или, другими словами, коренное изменение мировоззрения, основ общественного сознания. Именно этим коренным изменением и объясняется такой феномен постперестроечных лет, как безграничное терпение людей, их пассивность, безропотное вымирание, добровольный уход из жизни, включая частые самоубийства офицеров. Это, можно сказать, главный результат информационно-психологического наступления.
В наше время для возникновения новой веры, имеющей массовую базу, очень важно иметь опору на науку. В СССР людям с детства внушали, что все должно опираться на науку и это — фундаментальное условие развития общества. Возникшее в результате информационной войны новое мировоззрение имеет в своей основе веру во всемогущество рынка, в экономическое учение главы чикагской школы Милтона Фридмена, в монетаризм. Это мировоззрение можно назвать культом нового бога-идола Фридмена или фридменизмом (хотя имя идола особенно не афишируется), а главных демократов-приватизаторов его апостолами. Служители — жрецы нового культа — «реформаторы» и руководство СМИ. Есть и другая сторона этого культа. Он включает в себя бездумное поклонение образцам Запада и признание неполноценности своего прошлого, всего, что было до обращения в новую веру. Кстати, именно здесь лежит принципиальное отличие Смутного времени начала XVI века от современности. Тогда народ не отрекся от своей веры, от своего прошлого, и это послужило основой восстановления России.
Природа нового религиозного культа, навязываемого народам СССР, четко видна из сопоставления с учением Рона Хаббарда — сайентологией. При создании этого учения Хаббард с успехом использовал имидж научности (сайентология — буквально наука о знании). Процесс создания сайентологии описан в статье [15]:
«Вскоре Хаббард убедился, что и заниматься сочинительством невыгодно. И в 1949 г. заявил, что в наши дни, если хочешь заработать миллионы, нужно основать религию. Он выпускает в свет книгу „Дианетика“, где дает свое представление о здоровье и способах его сохранения и восстановления. Это смесь из взглядов томистов, фрейдистов, положений буддизма и рецептов народных знахарей. Вскоре Хаббард основал организацию „Дианетическое исследование“ и на средства спонсоров, собранные в фонд исследования, в 1953 г. основал „Церковь сайентологии“, которая почти сразу же превратилась в разветвленное коммерческое предприятие. В 1985 г. в США действовало уже 138 отделений последователей секты, в Западной Европе — 45; доходы сайентологов быстро росли».