Ввалил Степаныч члену Центрального Комитета Партии, пришедшему требовать проведения собственного отпуска на островах со всеми своими домочадцами. Причем ввалил так, что это даже на улице увидели, так как кабинет Степаныча на первом этаже, а отделение «Лерман Центра» по реабилитации инвалидов находится в самом центре Москвы.
Так что, то, как разъярённый беспартийный Степаныч гоняет члена ЦК партии, видела, туева хуча народа. Степаныча тогда Сава и двое его сотрудников втроём держали, а он волок их за собой по улице вслед за моментально научившимся бегать и растерявшим всю свою спесь старейшим членом партии. Вдогонку представителю центрального комитета неслись объяснения Степаныча, на каком месте он вертел конкретного члена партии и всех остальных членов партии, вместе взятых посмевших прийти к нему с такими требованиями.
Через полчаса Степаныч накативший с друзьями полстакана водки прямо в коридоре, обыденно занюхавший рукавом, и на привычном всем языке объяснивший охреневшим зрителям своё отношение к данному событию, на глазах у этой же туевой хучи людей, то есть с полностью открытой дверью кабинета, спокойно принимал инвалидов. Просмотрев подготовленные документы, он тут же выписал несколько путёвок в «Центр» безногим и безруким беспартийным мужикам.
С тех пор авторитет Степаныча в народе неприкасаем. Его, правда, пытались прессовать, но без особенного энтузиазма. Не тот случай. Степаныч не только это отделение возглавляет, отделение в основном «Сава» курирует. Степаныч был в комиссии ГКО по вооружению и лично знает и Сталина, и Ворошилова, и Берию, и Абакумова, а главное они знают его.
С инициативой создания отдела партийного контроля при управлении спецопераций Степаныч выходил лично на Сталина через Смирнова. Набор в партийный контроль проходил из числа сотрудников СМЕРШ через Малышева и инвалидов через Степаныча. Сейчас это одна из самых грозных контор в стране и самая справедливая. Количество оборзевших сотрудников НКВД, работников торговли и партийных чиновников, сменивших работу в результате общения с отделом парт контроля, исчисляется десятками тысяч.
Чем сейчас занимается Степаныч, ставший в этом мире дважды Героем, генерал-лейтенантом и депутатом Верховного Совета СССР я не сильно интересовался, но вряд ли ерундой, потому что охраняют его так же, как и членов ЦК и люди из того же управления охраны.
Впрочем, сейчас охрана намного лучше. После того случая охраной Степаныча, Мишиков и ещё некоторых людей занимается спецполк под командованием Багги, при управлении Малышева, а Лето командует дивизией быстрого реагирования того же управления.
Подождав пока двое шустрых десантников, замоют кровавые следы, густо заляпавшие кают-компанию, мы разместились за столом, и Смирнов опять взял слово.
— Это Лето с Багги никому едальник не начистили? — Выделяя каждое слово повторил за мной Смирнов с вопросительной интонацией.
— Про этих вообще ничего мне не говори. — Мстительно-мечтательно улыбаясь, сквозь зубы процедил Смирнов. Честно говоря, я в первый раз в жизни увидел такое сочетание эмоций на лице человека.
— Добавил ты мне Командир забот. Откуда они только такие вылезли? Глядя на них, полстраны ногами размахивать научилось. Мало мне головной боли. Что ни месяц то сюрприз, а то и не один. Замполиты в дивизии Лето вообще не приживаются. То в госпиталь вылетают, то на инвалидность, то ещё куда подальше.
У него же все с парашютом прыгают и во рвы с горящей нефтью — писари, старшины, новобранцы и генерал следом за ними. Сам со своими бойцами тренируется. За любого своего солдата, даже бывшего, кому угодно голову оторвёт. Бывали уже случаи, когда приезжал к своим раненым и демобилизованным бойцам и прямо на месте разбирался. Сколько раз этих отморозков арестовать хотели, я уже со счёта сбился. В НКВД их до трясучки боятся. Берия с Абакумовым по ним отдельные приказы отдали не перечить им ни в чём. Впервые в жизни одновременно, как договорились.
В десантные дивизии Багги с Лето людей отбирали лично, по каким-то своим критериям. Прошлое человека не учитывается ими вообще. Брали и уголовников, и политзаключённых, и штрафников, и бывших пленных. Людей забирали прямо из следственных отделов НКВД и СМЕРШ. Возражавшим им сотрудникам тут же предлагалось место в подразделении, на отказавшегося сразу же писался рапорт как на труса и изменника Родины. В то же время к сотрудникам НКВД и замполитам внутри своего подразделения относятся как к своим бойцам.
Во всех десантах участвовали лично. Командир одной из разведрот в дивизии Лето бывший вор, отсидевший больше десяти лет. Командир одного из полков пленный подполковник, сбежавший из немецкого лагеря смерти и взятый у нас за измену Родине. Перед десантом Лето с Багги приехали прямо в следственное управление СМЕРШ и забрали оттуда всех добровольцев, а подполковника сразу поставили командовать этими добровольцами.
Начальник следственного управления потерял дар речи и чуть не поседел. Багги и ему предложил поучаствовать в десанте, а Лето под шумок забрал из управления комендантский взвод, исполняющий приговоры. После того случая им ни разу не возражали, но команды исполнителей приговоров они забирали в десанты всегда.
Багги в сорок пятом сдуру арестовывать приехали, так за него две дивизии поднялось, причём одна из дивизий танковая. Конвойное отделение отметелили так, что всех в госпиталь пришлось отправлять. Конвойников привезли в госпиталь танковой дивизии, и они под шумок огребли ещё и там.
Генерала этого штабного с особистом корпуса из ямы деревенского туалета потом доставали, они там спрятались. До Сталина дошло. Я никогда не видел, чтобы «Хозяин» так смеялся. Как их теперь арестовать? Оба дважды Герои, а наград у них столько, что бронежилеты не нужны. А! — Смирнов в сердцах махнул рукой, но не видно было, что он хоть как-то расстроен.
Рассказывал он всё это с удовольствием, вспоминая видимо, что-то известное только ему одному и улыбаясь при этом. Но, меня Смирнов этим рассказом не удивил.
Почти наверняка к каждому моему современнику было приставлено по персональному Смирнову. Как только эти живчики поняли, что могут воплотить в жизнь все свои мечты и безумные идеи, то тут же развернулись по полной программе. Зато теперь в стране есть элитные дивизии ВДВ и морской пехоты, бойцы, которых не горят в огне, не тонут в воде, не боятся ни черта, ни дьявола, ни НКВД и могут выполнить любое самое безумное задание. После войны эти дивизии не только не расформировали, но ещё и усилили.
Ким рассказывал, что при формировании дивизий на Японию, Корею и Китай в десантные подразделения конкурс был двадцать человек на место. Легко могли сформировать ещё десяток дивизий. Желающие попасть в дивизии Багги с Лето рвались к ребятам всеми правдами и неправдами и надо сказать попадали. Пока дивизии готовились, они выросли, чуть ли не в полтора раза.
За своих бойцов впрягаются это да, но за трусость, мародёрку и изнасилования расстреливали без суда и следствия, прямо на месте и часто собственноручно. Контрразведчики в их подразделениях сидели без работы, но ребята создавали из сотрудников СМЕРШ отдельные разведгруппы, занимающиеся после выброски десанта захватом документов и офицеров противника. Всех захваченных тут же жёстко потрошили и по новым данным разворачивали десант по целям.
В Югославии рота десанта свалилась на штаб дивизии, захватив его целиком, только охрану вырезали, правда дивизия была итальянская. Через три часа дивизия сдалась в полном составе, самостоятельно перебив немцев, надзирающих за союзниками. Радист роты отстучал Багги сообщение и тот ни с кем, не согласовывая, выкинул вперёд свой резерв, заняв несколько ключевых мостов и туннелей. Фронт от такого выверта Багги просто развалился. Вышибить вцепившихся десантников сразу не удалось, итальянцы оставили на позициях всё тяжёлое вооружение, а через несколько часов было поздно.