Именно там я впервые увидел один любопытный документ, на который сам Рубик особенного внимания не обратил. Это была копия отчёта девятой лаборатории медицинского госпиталя, лагеря смерти «Куртенгоф». Зачем Бремер сделал копию этого документа, я не знаю и теперь, вероятнее всего, никогда не узнаю.
Работу данной лаборатории ровно, как и работу всех остальных лабораторий, о которых далее пойдёт речь, курировал лично Генрих Гиммлер. Отчёт был длинный и сути его я не запомнил, язык я тогда знал не очень хорошо, да и проблемы у меня тогда были несколько иные.
Девятая лаборатория производила испытания препарата D 7a. Я не обратил бы внимания на этот отчет, если бы там не стоял характерный знак. Самая обыкновенная медицинская эмблема, только вместо чаши змея обвивает эсесовский череп с римской цифрой девять. Как и в остальных достаточно серьёзных делах у эсэсовцев было слишком много атрибутики, сопряжённой с мистическими понтами.
На целую папку таких отчётов я наткнулся в уничтоженном нами отделении гестапо в Норвегии. Отчётов было двенадцать штук. Разная нумерация препаратов, разное время проводимых экспериментов и две различные лаборатории. Несколько позднее из другого источника я узнал, что лаборатория номер одиннадцать находилась в Дании, а четырнадцать в Норвегии. Все отчёты лежали в папке с нумерацией D 8/3 и предназначались для отправки в Бразилию.
В списке документов, переданных мне Малышевым, фигурируют отчёты ещё четырёх разных лабораторий. Эти отчёты везли захваченные нами курьеры.
Теперь немного нашей истории. Ни для кого не секрет что немцы помимо самых разнообразных бесчеловечных экспериментов над людьми, для повышения выносливости своих солдат разрабатывали и активно использовали наркотические препараты. В частности, при вторжении войск Вермахта в Польшу, Голландию, Данию и Францию, а также в течение всей войны с Советским Союзом использовался препарат первитин, он же метамфетамин.
В небольших дозах первитин снимает чувство усталости, вызывает прилив сил, повышает работоспособность, уменьшает аппетит, укорачивает действие снотворных средств. Как и любая другая наркота метамфетамин вызывает привыкание и имеет огромное количество побочных эффектов. Так получается, что помимо остальных факторов, именно массовое использование первитина в войсках Вермахта обусловливало тактику блицкрига. Это показало вторжение в Польшу, да и в Данию, Голландию и Францию тоже: немецкие войска даже в длительных стрессовых ситуациях не чувствовали усталости.
В короткий период времени использование первитина в армии дало потрясающие результаты. С нашей страной немцы обломались, но это было обусловлено совсем другими причинами. Хотя я выскажу одно своё предположение. Дело в том, что по некоторым данным Гитлер тоже принимал первитин и начало приёма им этого препарата приходится на конец тридцатых годов. Вполне вероятно, что, впервые попробовав препарат на себе, Гитлер дал разрешение об использовании первитина в войсках.
К концу войны практически все боевые части Вермахта плотно сидели на первитине. В первую очередь это касается танкистов, лётчиков, подводников и пехотные части, постоянно находившиеся в окопах. Как все знают, для снижения стресса в войсках у нас были наркомовские сто грамм. Мы посадили свою страну на алкоголь, немцы — на наркоту, но немцы пошли ещё дальше.
В сорок четвёртом году в секретной лаборатории, находящейся совсем недалеко от Берлина в концлагере Заксенхаузен, немцы разработали препарат D 9. Грубо говоря, это было первое поколение боевого стимулятора с использованием первитина. Препарат разрабатывался для командиров и экипажей подводных лодок, испытывающих громадную психологическую и физическую нагрузки в боевых походах. По большому счёту я ничего не помнил, кроме этого, но именно наличие у меня нескольких отчётов из разных лабораторий натолкнуло меня на мысль, что таких лабораторий было несколько и базировались они в концлагерях.
Теперь внимание простой вопрос. Для каких целей в сорок третьем году курьерской службой секретного отдела VI D-2 шестого управления РСХА отчёты медицинских лабораторий, базирующихся в концентрационных лагерях, отправлялись в Бразилию? Ответ на этот вопрос я получил в сорок шестом году.
Именно в феврале сорок шестого года мы с Кубиком перехватили курьера Организации, перевозившего в числе прочих документов рапорт руководителя одного из отделов Организации в Бразилии. Мы захватили курьера в порту сразу же после того, как он спустился с трапа пассажирского парохода в Буэнос Айресе. На наше счастье, в порту его никто не встречал.
В рапорте был запрос на поставку пятнадцати килограммов кокаина и десяти килограммов героина помимо обычной поставки для полигона № 2. Мне показалось это странным, и я занялся курьером лично. Кубику как раз надо было уехать в город. И тут меня ожидал сюрприз.
Руководителем этого отдела Организации оказался заместитель начальника Института гигиены войск СС оберштурмбанфюрер СС доктор Пауль Вёхтер. Данный институт проводил садистские медицинские эксперименты над людьми в специальном блоке 46 в Бухенвальде, в концлагере Заксенхаузен и ряде других концлагерей Германии, Австрии и Польши.
Разумеется, я не мог не почтить собственным присутствием данного господина. Кубика на ликвидацию я не брал, придумав ему срочное дело в «Байресе», а в поездку взял с собой одноразовых бандитов из резерва Гека не знающих немецкого языка.
В результате длительной беседы я выяснил следующее. Всего лабораторий было восемнадцать штук. Каждая такая лаборатория обычно базировалась в концентрационном лагере смерти и работала с определённым наркотическим препаратом, реже с двумя. Исследовались кофеин, белладонна, морфин и обезболивающие лекарства на его основе, кокаин, героин, опий, амфетамин, метамфетамин и целый ряд других препаратов, в том числе и ядов. В различных дозировках, различных составляющих и на различных людях всех возрастных групп.
Ежемесячные отчёты о выполненных исследованиях отсылались лично на имя Рейхсминистра внутренних дел Генриха Гиммлера. Отчёт предоставлялся в двух экземплярах. После чего один отчёт уходил в лабораторию в концлагере Заксенхаузен, а второй отправлялся со спецкурьрами в Бразилию.
Цель экспериментов озвучил Отто Кегель, глава института физиологии Берлинской академии военной медицины. Необходимо было создать препарат способный помочь немецким солдатам сражаться в самых сложных условиях, выдерживать длительные нагрузки и наделить их, не много ни мало, сверхчеловеческими способностями организма.
Фактически разрабатывалось средство, которое могло бы усилить психостимулирующее действие и убрать негативные проявления применения наркотических препаратов. Как показал допрошенный мной Пауль Вёхтер разработка препарата была продолжена в Бразилии.
В феврале сорокового года, на границе Бразилии и Колумбии была построена нацистская база «Полигон № 1». Лаборатория на этой базе проводила эксперименты над местными индейцами, используя отчеты, присылаемые из Берлина.
База «Полигон № 2» была построена в Бразилии недалеко от границы с Уругваем в мае сорок четвёртого года. Поначалу она использовалась как перевалочная база материальных ценностей и перебиравшихся в Южную Америку нацистов, а затем, по мере разрастания, и как коммерческая структура. Располагается она прямо на побережье в небольшом городишке и имеет несколько филиалов в пределах ста пятидесяти километров от основной базы.
Один из филиалов используется как лаборатория, в которой до сих пор ставятся опыты над людьми. Людей они отлавливают прямо на месте или в крупных городах, перевозя пленников в дальнейшем на своих кораблях и самолётах. Используется также схема найма людей на сезонные работы. Судя по количеству поставляемых наркотиков испытания, идут полным ходом.