— Сложности есть, но нет ничего невозможного. И у меня, и у Пауля есть свои люди в Советском Союзе и в других странах мира. К тому же необходимо выяснить, кто из сотрудников спецотдела остался в живых и вышел на агентов Вальтера. Очень многие агенты были связаны не только со мной и Вальтером, но и с Паулем и друг с другом.
По задумке Вальтера Нойманна это была многочисленная сеть, охватывающая всю Европу, Африку и Южную и Северную Америки. Своеобразная организация навечно связанных друг с другом людей. Связь между этими агентами общая и бессрочная. Впрочем, давайте пока оставим это и вернёмся к нашим делам.
По большому счёту мы всё обговорили. Ваши предложения меня устраивают. Через месяц я уеду на острова, и буду контролировать строительство резиденции, а затем найду возможность остаться там. Способы связи мы с вами обговорили. Человек Пауля самостоятельно выйдет на меня на островах, а о расследовании убийства Вальтера Нойманна я буду держать вас в курсе дела. Может быть, нам понадобится ваша помощь. — Попрощавшись с Бонке, Елагин откинулся на спинку кресла и один из телохранителей тут же помог откинуть её.
— Браво Алексей Петрович. — присев на кресло, в котором сидел Бонке негромко произнёс он на чистейшем русском языке.
— Вы действительно профессионал! Как жаль, что вы так долго не понимали друга. Я имею в виду вас и представителей Советского Союза, но в этом нет вашей вины. Как говорит Командир. Судьба.
— Советский Союз. — голос Елагина звенел от нескрываемой ненависти.
— Если бы вы знали, как я ненавижу эту страну, то вы никогда не произнесли бы эти слова.
— Я знаю. — в отличие от Елагина Лис был спокоен и, как-то беспечен. Со стороны могло бы показаться, что опытный учитель говорит с малолетним учеником.
— Мы очень многое о вас знаем Алексей Петрович, но всё на самом деле так и есть. Ваше прошлое — это только ваше прошлое, и нас оно совершенно не интересует.
«Лерман Центр» и мы не представители Советского Союза. Мы помогаем своей стране и стараемся сделать её лучше, но к официальным представителям власти никакого отношения не имеем. В прошлом каждого из нас есть белые и чёрные пятна и никому не хочется их ворошить. — Елагин заинтересованно посмотрел на Лиса. Это был первый откровенный разговор с выходцем из другого мира.
То, что Лис, Командир, Багги, Лето, Ким, Хаски и знаменитый на весь мир Степаныч не большевики, Елагин был уверен на все сто процентов, и сейчас можно было попробовать получить ответы на давно интересующие его вопросы.
— Какие же чёрные пятна у вас могут быть? — Елагин начал издали, но интересовало его совсем не это.
— Как вы понимаете, Алексей Петрович мы все военные и в своей жизни успели хлебнуть самых разнообразных приключений. Воюют не только в вашем мире и времени, так что у каждого из нас имеется свой опыт, о котором не хотелось бы вспоминать. — казалось, что его собеседника забавляет этот разговор и Елагин решился.
— Скажите Лис. А что это вообще было? Тогда. В конце сорок третьего года. Никто не ожидал таких действий от большевистского правительства. Чья вообще была идея с обменом научно-технической информацией и передачей военных технологий? Это было как гром с ясного неба.
И ещё этот ваш Степаныч. Кто придумал эти безумные интервью по радио, которыми заслушивался весь мир? Это были такие откровения, что слова этого человека цитируют до сих пор. — Лис улыбнулся.
— Степаныч это да! Это была наша совместная идея. Попав в ваш мир, мы несколько дней находились на болоте в Псковской области. Подгоняя информацию для срочной передачи по каналу Командира, мы прикинули будущее развитие событий и запланировали некоторые действия способные изменить течение войны.
Не ход, не уменьшение сроков окончания, а именно течение. Была бы наша воля, мы максимально затянули бы окончание войны ради уменьшения боевых потерь.
Отставание Советского Союза в научно-техническом и военном планах, а особенно в некоторой части вооружений ставил страну в зависимость перед странами антигитлеровской коалиции. В первую очередь перед Великобританией и Америкой. Нам были крайне необходимы транспортные и десантные самолёты и малые, и средние корабли для морских десантов. У нас были технологии будущего и военная, и военно-политическая информация, но не было возможности быстро наладить производство бо́льшей части необходимых нам вооружений.
Америка находится слишком далеко и к тому же это наш самый опасный военный противник в будущем. Англия же напротив, находилась прямо в театре военных действий, поэтому она получила некоторые технологии, которые могла в скором времени реализовать в обмен на военную помощь и размещение на наших базах в том числе и в Финляндии своих самолётов тяжёлой бомбардировочной авиации.
Мы же в свою очередь поставляли в Великобританию свои бомбы большой мощности, которые в нужном количестве не могли на тот период поднять наши самолёты и называли это приветом от Степаныча. В совокупности с информацией о военных заводах во Франции, Голландии, Дании и Германии и точках запуска по Лондону ракет ФАУ это принесло нам не только военную помощь, но и политические дивиденды, и любовь простых англичан. Ну а Степаныч стал рупором всех нововведений и новых решений советского правительства.
Американцы спохватились чуть позже, но и они не были обделены технологиями, а мы соответственно тем, что нам было остро необходимо. Но с Америкой, если вы не в курсе, сработала ещё одна схема. Мы взяли у американцев полтора десятка эскадрилий «летающих крепостей» со всеми экипажами в аренду, для бомбардировок немецких объектов по заданиям нашего командования с полной выплатой стоимости самолётов после войны. Причём обслуживали и охраняли эти самолёты американские солдаты, а спецполк НКВД стоял только на внешней охране аэродромов.
Нам не нужны были технологии изготовления самолётов, нам необходимы были сами самолёты и хорошо обученные лётчики. Полные выкладки по всей поставляемой нам по договору аренды техники, включая технологическую и производственную цепочки, мы передали американцам перед заключением сделки, загнав их в состояние крайнего изумления.
Этим действием мы дали понять американскому правительству что не собираемся производить их технику, но заплатим за участие Американской армии в войне на нашей стороне в том числе и алмазами, которые мы нашли на территории Советского Союза. Это стало ключевым фактором положительного решения правительства САШ.
На все поставляемые нам самолёты американцы устанавливали новые автопилоты, бомбовые прицелы и другое оборудование, которое возможно было установить без изменения конструкции их самолётов. Мы не собирались скрывать эту информацию, тем более что они сами в скором времени изобрели бы всё это. Мы только совсем немного подтолкнули их технический прогресс. А вот бомбили американцы и англичане нашими бомбами, и это тоже весьма язвительно комментировал Степаныч.
Не сбросить бомбы и привезти их на свой аэродром американские пилоты не могли. В каждом самолёте находились наши технические контролёры. А когда наши хитро-мудрые союзники всё же смогли привезти на свой аэродром одну из бомб и попробовали её разобрать, то взрыв полностью уничтожил бо́льшую часть лаборатории и всех технических специалистов. Сразу после взрыва мы настоятельно порекомендовали так больше не делать, чтобы больше не было несчастных случаев на их полигонах.
Первое выступление Степаныча по радио действительно было под контролем цензуры, но контролировать этого человека полностью просто невозможно. Он и в нашем мире никого не боялся. Степаныч специально рассказывал всему миру обо всех самых крупных бомбардировках и наиболее удачных ракетных обстрелах, а также просвещал весь мир о новом созданным им оружии и наконец, добился своего. Он первым среди нас стал личным врагом Гитлера и всего немецкого народа. Что сразу же и прокомментировал в известной теперь всему миру манере и весьма заковыристыми русскими словами.
Адрес куда Степаныч послал бесноватого ефрейтора со всеми его желаниями и заявлениями, он проговаривал семь минут сорок две секунды, причём ни разу не повторился. Вы бы слышали, как ржала вся студия! Да ладно вся студия, всей стране настроение поднял на несколько недель.